– Где Дамиан?
– Уехал в Сантьяго.
– Верхом?
– Нет.
– На велосипеде?
– Да.
Тельма говорит Конче да Коне:
– Беги на дорогу и не уходи, пока не встретишь Дамиана, скажи, чтобы не возвращался, его ищут.
Пономарь Торселы начал рассказывать о фосфорическом свечении, о душах чистилища и воскрешении мертвецов, пролежавших сто лет, сержант полиции не верил.
– Это невозможно, что там ни говори, через месяц уже никто не воскресает, да и до этого очень немногие.
Пономарь Торселы дал Конче да Коне три рога жука и полную бутылочку «Пальмиль Хименес» с маслом из лампадки Святейшего.
– Дашь Дамиану и скажешь, чтобы шел через Тесейро, это не может долго продолжаться.
– Да.
– Скажешь еще, чтоб не забыл помолиться святому Иуде.
– Нет, извини.
Апостол Иуда, приди, помоги, пусть свалятся в яму мои враги. Конча да Кона – женщина смазливая, решительная, хорошо щелкает кастаньетами, прямо как цыганка. Апостол Иуда, ты сделай мне чудо, пусть все мои беды уходят отсюда. Все станет как было всегда, нельзя же, чтобы так продолжалось – вверх дном.
– Да, а если продолжится?
– Нет, увидишь, не продолжится.
У Поликарпо, что из Баганейры, дрессировщика зверей, рухнул дом, когда умер его отец, дон Бениньо Портомориско Турбискедо; собралось столько народу, что дом распался, как абрикос, у Поликарпо сбежали две ученые куницы, было три, теперь держит двух, Даоис и Веларде, бегают по всему дому, имена им дал мой кузен Робин Лебосан, ученая куница не сбежит, если ее не напугают. Когда еще раньше скончалась Доротея Эспосито, мать Поликарпо, пришлось вмешаться попу Фурело – муж не хотел хоронить ее в освященном месте.
– Эту шлюху следует сжечь в извести и зарыть за кладбищем, другого не заслуживает.
Поп Сеферино Фурело, один из близнецов Гамусо, такого не принял, поп Сеферино Фурело всегда был добряком, отдавал то, что имел, и не отворачивался от неимущего: скупость – смертный грех. Мой дядя Клаудио Монтенегро, родич Девы Марии, хотел обеспечить домашний уют и объявил вакансии капеллана и наложницы, потребовались рекомендации; когда дяде сказали, что Лейтон поехал в Оренсе подцепить ладильи, он нашел это очень разумным; шлюха с ладильями, неважно кто, все ладильи одинаковы, наделит ими Сантоса Кофора, Лейтона, он передаст их жене, Марике Рубейрос, а та заразит ими на колокольне (там неудобно и холодно, но тихо и укромно) попа Селестино Карочу, под конец ладильи дойдут до бровей, это как в игре в поддавки, если повезет и хватит времени, вся страна начнет чесаться; потом случится то, что случится, и пойдут войны и горести. Дядя Клаудио хотел спокойно и с удобствами дожить свой век, достаточно уже претерпел хлопот и неожиданностей. Дядя рассуждает:
– По милости Божией у меня почти все необходимое, того, чего не хватает, ищу собственными силами. Здоровья достаточно, денег тоже, лет с избытком, собственный дом, детей – с лихвой, лошадь, собака, ружье, кухарка, двое слуг, сочинения Кеведо в одиннадцати томах, в издании Антонио Санчи. Теперь, если найду хороших, каждый по-своему, капеллана и наложницу, расположусь в салоне читать – многое еще не прочитано – и ожидать смерти, собака рядом, бокал вина передо мной, колокольчик под рукою. Хочется кофе или стаканчик крепкой? – звоночек, и поднимается Виртудес, кухарка. Хочется подбросить дров в печку или оседлать коня? – два звонка, и поднимается Андрес, старый слуга. Хочется удалить пятно с куртки или почистить очки? – три звонка, и поднимается Авелино, молодой слуга, наполовину педераст. Хочется позабавиться? – выпиваю стаканчик, звоню, и поднимается наложница. За это и плачу ей. Хочется спасти душу? – несколько коротких звонков, и поднимается капеллан, отпускает за хорошие денежки грехи. И когда каждый выполнит свое дело, пусть уходит и не докучает мне, то, что происходит внизу, мне неинтересно, пусть хоть перебьют друг друга.
– Слушайте, дон Клаудио, а португалка годится в наложницы?
– Конечно, сынок, конечно, хоть китаянка, все одно, мне нужно только, чтоб была упитанная, чистенькая, послушная и говорила на двух языках – испанском и галисийском, все прочее – украшения.
Теперь уже эти честные и здоровые обычаи не в моде, теперь люди распустились, пожалуй, дела раз от разу все хуже.
– Слышали, что мавры перешли Гибралтарский пролив?[37]
– Эта новость уже устарела, дружище, вы отстали. Долорес, служанке дона Мерехильдо, из-за внутреннегонарыва ампутировали руку в больнице.
– Не думайте, с одной рукой можно наилучшим образом управляться, суть в том, что это непривычно, но потом все идет как прежде. Что такое конец света? Для меня он уже настал.
Дядя Клаудио Монтенегро говорит, что участвовал в Grand National в Ливерпуле,[38] в 1909-м; может, и так, дядя часто врет, но говорит и правду, которой обычно никто не верит, он сел как-то на жеребца в яблоках, уникального скакуна, Пити Сэнди, № 21, но упал на шестом препятствии, сломал ключицу, может, и правда, святой Макарий помогает в лотереях и картах, но мало значит на скачках, у Ласаро Кодесаля, что погиб в Марокко, были синие глаза, и у дяди Клаудио тоже.
Уже больше недели нет дождя, и горлицы спокойно купаются в лужах, ружья конфисковала полиция. Раймундо, что из Касандульфов, говорит нашей кузине Рамоне:
– Записаться я не запишусь, в этом нет смысла, я говорил с Робином и думаю, как он, люди потеряли голову, это очень опасно, я боюсь за старшего Гамусо, Бальдомеро Афуто, потому что Фабиан Мингела, хотя ты и не веришь, – выродок, прости за выражение; ты очень красива, Монча, дашь кофе? Чего не хватает, так это командира, мало-мальски приличного и здравомыслящего, народ потерял уважение к обычаям, бедная Испания, как хорошо могло бы здесь быть! Ты помнишь слепого Гауденсио, брата Адеги?
– Ты имеешь в виду того, что в этом заведении в Оренсе?
– Да.
– Если не ошибаюсь, хорошо играет на аккордеоне.
– Так вот, позавчера его ударили палкой, потому что не хотел играть то, что приказывали. Моучо разгуливает по Оренсе как победитель, за ним кто-то стоит.
– Дать тебе немного коньяку в кофе?
– Да, спасибо.
– Поставить музыку?
– Нет, не нужно.
Безногий Маркос Альбите доволен, он кончил для меня святого Камило.
– Хочешь посмотреть твоего Сан-Камило? Я его уже закончил, не мне об этом говорить, но это лучший Сан-Камило в мире, говорят, у него лицо глупое, ну, ты знаешь, что за лица у святых, когда перестают творить чудеса; хочешь, позову Сеферино Фурело благословить его?
– Ладно, так всегда лучше.
Деревянный Сан-Камило, которого мне сделал Маркос Альбите, очень хорош, лицо глупое, но, пожалуй, он глупый и есть, это, вероятно, больше подходит для чудотворца.
– Большое спасибо, Маркос, очень красиво.
– Правда нравится?
– Да, очень.
В Оренсе летом очень жарко, жарче даже, чем в Гуаякиле.
– Не слишком ли много чужаков в этом году?
– Да, по-моему, больше чем когда-либо. Гауденсио, после того как его побили, лежит больной, за ним ухаживает Анунсиасьон Сабаделье, Нунчинья, ее зовут также Анунсией, она убежала из дому в Лалине, чтобы посмотреть мир, но дальше Оренсе не пошла.
– Больно?
– Нет, чувствую себя хорошо, вечером вернусь в салон.
– Полежи до утра, отдохни еще немного, будет лучше.
Свиная кожа на лбу Фабиана Мингелы выглядит как полированная. Фабиан Мингела похож на недоноска, который вечно растет и не вырастает, но хочет казаться шикарным и элегантным.
– По-твоему, у нас на небе может быть нежелательная встреча с ним?
– Нет, милая! Что за глупости! На небо так просто не попасть, тем более со свиной кожей на лбу, с такой меткой ангелы не пропустят, можешь не волноваться.
Португальская племянница Роке Марвиса, дяди Афуто Гамусо, следовательно, его кузина, приготовила отвар козьей травы, чтобы Афуто миновала любая беда, но впоследствии не подействовало, видно, чего-то не хватило, козьей травой пользуются ласточки Святой Земли: если какой-нибудь еретик вздумает обварить их яйца кипящей водой, чтобы погубить, ласточки кладут в гнездо козью траву, и яйца воскресают; если пучок травы кинуть в реку, только не против течения, то она велит заговоренным показать спрятанный клад; заговоренные могучи, но послушны и всегда согласуются с волей Божией, заговоренные охраняют три клада – мавров, готов и монахов, но если им прочесть заклинание Киприанильо, отдают сокровища, не сопротивляясь; если заговоренный отбросит облик дракона или змеи, то становится призраком и со свистом уносится прочь.
37
В июле 1936 года генерал Франко, возглавлявший марокканские войска, перейдя Гибралтар, высадился в Тетуане (Испания).