–Хочешь?
Энни устроилась на барном стуле.
–Конечно. Спасибо.
Она наблюдала, как он достал еще одну кружку со стойки и поставил ее на прилавок, и налил в нее кофе.
– Как ты любишь? –Он снова использовал этот тихий голос, и ее грудь затрепетала.
–Только сахар. Одна ложка.
Он отмерил сахар и помешал дымящуюся кружку, прежде чем принести ее к ней. Она встала, чтобы взять ее у него, но когда она это сделала, их руки соприкоснулись и Блистер дернулся назад, заставляя кофе пролиться сверху.
Энни ахнула, когда обжигающе горячая жидкость коснулась ее кожи.
– Блять, – прошипел он, широко раскрыв глаза. –Черт, прости меня.
Его пальцы обхватили ее запястья, когда он потащил ее вокруг бара к раковине. Он повернул кран на холодную воду и засунул ее руку под струю. Холодная вода приятно ощущалась на ярко-розовой коже, но на самом деле она не пострадала. Она обжигалась сильнее, готовя в Ред Кеп.
Блистер осмотрел ее руку под струей воды с таким раскаянием, что у нее заболел живот. Не выключая кран, он потянул ее руку назад и осторожно вытер полотенцем. Прижимая руку ближе к своей груди, он низко наклонил голову, чтобы рассмотреть нежную плоть.
–Проклятие. –Он покачал головой, проведя кончиком пальца по небольшому ожогу. –Мне... очень жаль. Я... черт.
Энни закрыла глаза перед тем, как они закатились у нее в голове. Дорогой Иисус, он прикасался к ней. И так нежно. Его руки были восхитительны.Грубые от работы, но такие нежные. Они были идеальны. Может ли любая другая рука быть такой же идеальной, как Блистера? Она не знала, но думала, что нет.
– Очень больно? – Спросил он, с тяжелым от беспокойства голосом. –Я... я могу облегчить боль, но…
Энни заставила себя открыть глаза. Ей нужно было сказать ему, что все не так уж плохо. Но когда она посмотрела на него, то была ошеломлена. На его лице было написано отвращение к самому себе. Она практически видела, как он ругает себя, адля этого не было причин. Он пролил случайно, и она была в порядке.
– Эй, – тихо сказала она, но его внимание было приковано к ее руке. Энни сжала его пальцы, и это, казалось, разрушило чары. Он посмотрел на нее. –Я в порядке. У меня были ожоги и похуже. Сейчас даже не больно. Правда.
Его взгляд упал на их руки, свободно переплетенные. Он отрицательно покачал головой.
– Не думаю, что будет волдырь, но не уверен. Черт, я не хотел поранить твои руки.–Последняя часть была произнесена шепотом, как будто она не должна была ее слышать.
– Ты не поранил, – заверила она его. – Послушай, все в порядке. Поверь мне, волдыря не будет. Все хорошо. Обещаю. –Она не удержалась и провела большим пальцем по его пальцу, но он замер, и она тут же пожалела об этом.
Время, казалось, остановилось, пока они стояли там. Она боялась пошевелиться, чтобы он вдруг не убежал. И она знала, что этот маленький контакт скоро закончится, но, возможно, если она будет достаточно сильной, то он сможет продержаться еще немного.
Снаружи хлопнула дверца машины, заставив ее подпрыгнуть. Блистер опустил руки и отступил назад.
–Пойду, помогу им разгрузиться, – пробормотал он и проскользнул мимо нее к задней двери.
Энни чуть не рассмеялась. Было почти забавно, что каждый раз, когда она давала ему понять, что он ей нравится, он находил причину уйти. Она покачала головой, достала яйца из холодильника и включила плиту.
«Пора отступить, Энни».
Было ясно, что она его смущает. И он был семьей Эллы. Она не могла позволить этой неловкости вмешаться в их отношения. Элла нуждалась в семье сейчас больше, чем когда-либо.
И, кроме того, это была та стадия жалости, которой она пыталась избежать. Она должна была где-то провести черту.
– Друзья, Мистер Блистер, – пробормотала она, одной рукой разбивая яйцо.
Она занялась приготовлением завтрака для команды и забыла о смущении, которое чувствовала.
Когда она почти закончила, он вернулся.
Энни не пыталась завязать разговор. Она сняла остатки бекона со сковородки и положила его на пару бумажных полотенец.
Блистер подошел к раковине, чтобы вымыть руки, пока Энни накрывала на стол. Обернувшись, она с удивлением обнаружила, что он стоит так близко. Ее глаза были на уровне его груди, и она не потрудилась посмотреть ему в лицо. Он протянул руку, взял ее ладонь в свою и, снова и снова повертел ею, проводя пальцами по ее коже.
– Как рука?
– Прекрасно, – выдохнула она. Откашлялась и попробовала снова. – Все в порядке. Я же говорила.
–Я хотел убедиться. –Но он не отпускал ее руку. Он сжал их ладони вместе,его пальцы оказались между ее.
Энни медленно подняла взгляд на его лицо. Он смотрел на их переплетенные руки со смесью удивления и замешательства. Как будто они были чудом,которое он не мог объяснить.
Но это не имело смысла.
–У тебя красивые руки, – прошептал он так тихо, что она, возможно, не услышала бы его, если бы они не были единственными в комнате.
Но она услышала. Она услышала его, и хотя он говорил только о ее руках, его комплимент пронзил ее, осветив радостью. Ее улыбка стала такой широкой, что щеки заболели. Но он этого не видел, потому что зажмурился.
– Черт побери, я не это имел в виду, – отрезал он, отдергивая руку. – Я имел в виду, что твои руки полезны. Они нужны тебе, чтобы работать, и я не хотел их повредить. Вот. Я рад, что они в порядке.
И вот так нить счастья оборвалась.
–Да. Я тоже. – Улыбка исчезла с лица Энни, и она отвернулась, схватила полотенце, которое оставила на столе, и стала вытирать тарелки. – Завтрак готов. Можешь сказать остальным? Пойду приму душ и оденусь. Вы, ребята, можете сами себя обслужить.
Она не стала ждать его ответа. Вместо этого она кинула взгляд на его блокнот и убежала так быстро, как только смогла.
Глава 8
Команда закончила завтрак, но Блистер ждал возвращения Энни. Ему нужно поговорить с ней. Он хотел узнать о ее семье. После разговора с Дрейком, он пытался найти способ затронуть эту тему, но все время что-то мешало.
Он открыл посудомоечную машину и начал загружать тарелки от завтрака.
– Тебе не нужно было мыть посуду. – Голос Энни раздался у него за спиной, и он повернулся к ней.
Ее кудри все еще были влажными после душа. Она была босиком, в поношенных джинсах и футболке с надписью «Грязь – лучшая подруга девушки». Она сняла эти крошечные, горячие, как ад шорты, которые, вероятно, надевала, когда ложилась спать,но все еще была сногсшибательно великолепна.
– Я не против, – пробормотал он, заставляя себя отвести от нее взгляд.
– Окей. – Он заметил, как она пожала плечами. – Тогда я начну готовить обед.
Пока он заканчивал погрузку, она начала доставать ингредиенты. Он должен был придумать, что ей сказать. Сейчас, пока не случилось что-то еще.
– Почему ты одна? – Выпалил он.
Ее тело замерло на полпути, а затем она покачала головой и продолжила свою работу.
– Есть ли хороший ответ на такой вопрос? Если бы я знала почему, я бы это исправила. – В первый раз он заметил резкость в ее голосе. Ей не нравилось говорить об этом, но ему нужны были ответы.
– Где твоя семья? Друзья?
–Моя семья умерла. Мои друзья в ГГП. Почему ты спрашиваешь?