У Энни все похолодело, ее желудок сжался от отчаяния. Это не то, как вел себя Блистер. На самом деле, он обычно пытался убежать от нее.
Она сделала глубокий дрожащий вдох, но он обжег ее легкие, как кислота.
– Окей. – Она улыбнулась, но никого не обманула.
– О нет, Энни, – простонала Панк. – Не плачь по нему. Черт побери!
Энни покачала головой.
– Нет, я не плачу. Клянусь.
Это была откровенная ложь. Она чувствовала, как слезы наполняют ее глаза, как бы она ни проклинала их про себя.
– Энни, – с сожалением простонала Элла, протягивая руки.
Энни позволила Элле обнять себя, хотя все, чего ей хотелось – это выплакаться в одиночестве. Она была унижена тем, что призналась во всем только для того, чтобы выглядеть дурой. Они, должно быть, думают, что она сумасшедшая.
Хлопнула дверь, и она услышала сердитый голос Панк.
– Ах, ты!
Удар, удар.
– Какого черта? – Пробормотанное Блистером проклятие заставило Энни поднять глаза.
Панк ударяла его по руке снова и снова, потому что она была поднята, чтобы защитить его лицо.
– Панк! –Крикнула Элла, и Панк наконец остановилась, и принялась расхаживать по маленькой кухне.
Блистер в замешательстве огляделся, и прежде чем Энни успела спрятать лицо, его взгляд нашел ее.
Ярость и беспокойство смешались в странном выражении его лица, когда он шагнул вперед.
– Ангел? – Пробормотал он.
– Ангел? –Выплюнула Панк, но он не обратил на нее внимания.
– Скажи мне, что случилось, – потребовал он, каким-то образом сумев высвободить ее из объятий Эллы.
Его большие пальцы нежно смахнули ее слезы,но его нежность только усилила их.
– Нам пора идти, – нахмурилась Элла.
–Идти? Ты, блядь, серьезно? –Рявкнула Панк.
– Да. Нам пора. Прямо сейчас. – Элла потащила Панк к двери.
Энни зажмурилась. Если они уйдут, он будет продолжать задавать вопросы. Ей придется рассказать ему всю эту неловкую историю.
Она услышала приглушенные голоса своих друзей, а затем дверь закрылась. Она осталась с ним наедине.
– Пожалуйста. – В его голосе безошибочно угадывались едва сдерживаемые нотки. – Скажи мне, что случилось, Энни. Так, чтобы я мог это исправить. Видеть тебя такой... больно.
Она отстранилась, вытирая глаза и глубоко дыша. Пора признаться. Черт, это будет отстойно.
– Я знаю, кто ты, – начала она. – О твоем волке. Я уже давно знаю. Но еще до того, как я узнала, я хотела тебя. Но я ничего не знала о парах. Элла сказала мне, что ты будешь желать только свою нареченную. И я просто... Блистер, мне очень жаль.
–За что ты извиняешься? –Замешательство пропитало его тон.
– За то, что я не знала, что ты ждешь свою пару. За то, что я – не она. Мне так стыдно. Вот почему эти слезы.
Это и тот факт, что она полностью влюбилась в мужчину, который в конечном счете будет принадлежать кому-то другому. Это было официально. В любви она была полным провалом.
– Я... я не жду свою пару. – Блистер оттолкнулся от стойки и начал выхаживать, запустив обе руки в волосы.
Энни смахнула слезы, пытаясь сосредоточиться на его словах и их значении, но была сбита с толку.
Он резко обернулся, пристально глядя на нее.
– Я собираюсь все испортить, ты это понимаешь?
Она покачала головой, потому что ничего не понимала.
Блистер сделал два шага к ней и остановился, сжав кулаки. Он буквально вибрировал от напряжения. Как будто он боролся с собой и проигрывал.
– Я пытался. Так чертовски сильно. Чтобы защитить тебя. Чтобы убедиться, что я не принесу ничего плохого в твою жизнь. Но как... как я должен это делать, когда ты плачешь по мне? – Его голос сломался в конце, поглотив ее сердце, как неосведомленная рыба, которая хотела червяка. – Никто никогда этого не делал, – выдохнул он. – Никто никогда не плакал по мне. Почему ты все усложняешь? Почему ты не можешь просто игнорировать меня, как все остальные? Вести себя так, будто меня не существует?
Энни расправила плечи и выпятила подбородок.
– Потому что ты существуешь. Но если ты этого хочешь ...
– Это не то, чего я хочу, – отрезал он. И его контроль тоже сломался. Он сократил расстояние между ними, расставил руки по обе стороны от нее и прижал ее к стойке. – Я хочу быть идеальным для тебя. Моя пара. Я хочу быть всем, что тебе нужно. Я хочу сделать тебя счастливой. Я хочу заявить на тебя права, сделать своей. Но я не могу ничего из этого сделать, Энни.
Ее сердце бешено заколотилось от его заявления, от его близости. От того, как его дыхание скользнуло по ее щеке и холодок пробежал по ее шее.
– Можешь, – уверенно сказала она. – Ты можешь сделать все это и даже больше, если захочешь.
Его взгляд упал на ее губы, и он пробормотал.
–Ты так думаешь?
Энни покачала головой.
– Я это знаю.
– Я хочу поцеловать тебя. Могу ли я это сделать?
Она почти прошептала.
–Все насколько плохо?
– Очень плохо.
Приподняв бровь, она предложила ему доказать это. Она уставилась на его губы. Наблюдая, как его язык скользит по губам, задерживаясь в уголке, где шрамы от щеки скручивали рот.
Все еще держа руки на стойке, он наклонился, медленно сокращая расстояние между ними, пока их губы не соприкоснулись. Его поцелуй был нежным. Осторожным. Сладким. Продолжительным. И таким же красивым, как и он.
Была только одна проблема.
Этого было недостаточно.
Глава 10
Она была милой. Чертовски милой. И он с трудом верил в то, что делает. Ее губы были мягким атласом, а дыхание горячим, вызывая озноб на его коже. Его волк вздохнул с облегчением, наконец-то попробовав то, что его, но зная, что Блистер не позволит ему большего. Ничего, что могло бы повредить ей. Ничего такого, о чем она могла бы пожалеть.
Он откинулся назад, уже чувствуя разрушительный эффект их разлуки.
Господи, что он сделал! Что она думает? Ненавидит ли она чувствовать его губы на своих губах? Понравилось ли ей?
Черт, черт.
Дыхание Энни стало частым, ее грудь вздымалась, касаясь его с каждым вдохом.
– Если ты ненавидела каждое мгновение этого, то это уничтожит меня, – признался он, ловя ртом воздух.
Но едва он успел прошептать это, как она бросилась на него, ее мягкие губы прижались к его губам в отчаянной связи. Ее руки погрузились в его волосы, дергая пряди, чтобы притянуть его ближе, в то время как ее язык яростно лизал его рот, заставляя его открыться.
Так они сделал.
Мать. Твою.
Ее язык жадно скользнул в его рот, пробуя на вкус, как чистое соблазнение. Его волк зарычал, когда его руки обвились вокруг ее талии, соединяя ее изгибы с его телом. Она подходила ему так идеально, но он хотел сосредоточиться на ее горячем, горячем рте. На ее сочном рте. На ее прекрасном рте, который ломал его стены, слизывал их.
Подняв за талию, он посадил ее на столешницу и встал между ее ног. Он осторожно скользнул руками по ее шее, пока не взял милое личико в руки. Каждое ощущение было волшебным. Мягкость ее кожи на его мозолистых ладонях. Шелковистость ее щек, когда его большие пальцы скользили туда-сюда. Она целовала его так, словно изголодалась по нему, но он хотел не торопиться. Насладиться каждым мгновением. Чувствовать каждую чертову вещь. Запомнить все это. Кто знает, что произойдет, когда закончится этот поцелуй, но он, черт возьми, запомнит каждую деталь.