Она покачала головой, положив подбородок на его грудь, так что ее волосы упали ему на лицо, в то время как она продолжала двигаться в своем ритме.
Но он вскочил, снова перевернул их и прижал ее к кровати. Он убрал волосы с ее глаз, чтобы заглянуть в них.
– Ты прекрасна. Никогда больше не качай головой. Поняла? – Он двигал бедрами, резко вонзаясь в нее, но то, как ее тело сжало его член, доставило ему такое наслаждение, что он почти ослеп.
–Окей, но…
– Никаких «но». – Все, что она собиралась сказать, оборвалось, когда он вошел в нее.
Только его тело, встречающееся с ее телом. Его сердце находило утешение в ее сердце. Его душа сливалось с ее душой.
Его оргазм был близок, когда она сжала его член. Ее тело напряглось, ожидая освобождения.
– Пора, – выдохнул он. – Кончи для меня снова, ангел. Дай мне почувствовать, как ты пульсируешь вокруг меня.
И она взорвалась, сжав его так сильно, что у него перехватило дыхание.
Его волк ждал достаточно долго. Он уткнулся носом в ее шею,выбирая идеальное место, чтобы пометить ее. Если он сделает это ближе к ее плечу, она сможет прикрыть метку своей рубашкой, и никто не заметит, но его животному эта идея не понравилась. Он хотел, чтобы эта прекрасная метка их связи была выставлена на обозрение всему гребаному миру.
Он займется ее плечом. Это было правильно. Самое лучшее для нее.
Но в последнюю секунду он передумал,вонзив зубы ей в шею.
Его пара обмякла, когда удовольствие охватило его. Отчаянно рыкнув, он пролился в нее, запечатлел ее своим запахом, закончив их соединение.
Моя. Его волк завыл внутри, и Блистер почувствовал, как множество несправедливостей исправляются. Внутренние раны заживают. То, что когда-то было раненым животным, теперь стало сильным и здоровым. Готовый жить, и готовый сражаться за свою пару ценой каждой гребаной вещи.
Он никогда больше не потеряет любимого человека. Не уйдет без них. Роган не знал, как бороться за любовь, но Блистер никогда больше не совершит таких ошибок.
До самой смерти. Энни была его.
Он замедлился до полной остановки, осторожно отпуская шею своей сладкой пары. Он нежно лизнул ее рану, крепко прижимая ее к себе, пока отголоски оргазма отступали.
Когда их дыхание выровнялось, он выскользнул из ее тела, ненавидя разлуку, но уже волнуясь за следующий раз. Перекатившись на бок, он притянул ее ксебе.
– Как ты себя чувствуешь? –Спросил он, скользя губами по ее плечу.
Она снова прижалась к нему, ее задница идеально прижалась к его обмякшему члену.
–Твоей, – сонно сказала она. – У меня на шее написано «принадлежит Блистеру»?
Смех вырвался из его горла. Он казался чужим, но ему понравилось. Ему действительно понравилось. А может, просто потому, что он был счастлив.
– Именно так и написано, ангел.
***
Через неделю кровать все еще оставалась проблемой. Но Блистер пытался. Энни это видела. Прошлой ночью он даже заснул рядом с ней, вместо того чтобы бодрствовать. И этим утром он разбудил ее сладкими поцелуями, которые превратились в нечто большее. Мало того, он переехал в ее дом.
Медленно, но верно он обосновывался в доме. И даже если его нежелание было немного тревожным, он компенсировал это, уверяя ее в их брачной связи при каждом удобном случае.
Она была его, был ли он с ней или нет.
Но они уже продвинулись в этом, так что она не особо волновалась.
Однако…
Не все было хорошо.
Она смотрела на Блистера через овал Спидвея Кедровой Долины. Он готовился к гонке, но не это заставило ее грызть ноготь большого пальца.
После того, как штормовые обломки были убраны с трассы и ремонт закончился, Гонщики Грязные Псы организовали благотворительную гонку по всему округу. Вырученные средства пойдут на помощь семьям, потерявшим дома во время шторма.
Энни гордилась тем, что она одна из них. Место было забито битком, и все Псы сегодня гоняли. Она никогда не видела, чтобы Элла так радовалась возвращению на трассу. Даже команда кошек была здесь.
Этот день должен был быть наполнен пивом, криками и улюлюканьем, октановым весельем. Но вместо этого Энни стояла у забора, пытаясь понять, что случилось с ее парой.
Он взглянул в ее сторону, прежде чем надеть шлем, и его взгляд смягчился.
Этот крошечный намек на узнавание успокоил чувство беспокойства, терзавшее ее душу, но она не чувствовала себя лучше, пока они не останутся наедине и не смогут поговорить об этом. Ему нужно объяснить, почему он избегал ее весь день.
Каждый раз, когда она пыталась приблизиться к нему, он находил какой-нибудь предлог, чтобы уйти. Хуже всего было, когда она подкралась к нему и пыталась взять его за руку во время гонки Дрейка. От ужаса, отразившегося на его лице, ее затошнило. Он вел себя так, словно они были незнакомцами, и это было больно.
Все это не имело смысла. Его стая знала, что они спарились. Они приветствовали ее в семье, как будто она всегда была одной из них. Кошки тоже знали. И она упомянула об этом в разговоре в «Ред Кеп».
Она села рядом с Таной. Может быть, когда он закончит гонку, они смогут поговорить. Сейчас ей нужно подбодрить своего мужчину. Он гонял против Биста и трех других парней со всего округа.
Энни посмотрела через забор и увидела, как Панк поцеловала Биста перед тем, как надеть шлем.
Энни вздохнула.
– Это могли быть мы…
–Но он гоняет? – Спросила Тана.
Энни кивнула, отводя взгляд, когда Панк направилась к трибунам.
– Он ведет себя как чертов кот.
Энни удивленно подняла бровь.
– Так ты тоже заметила, что Блистер странный?
Тана кивнула.
– Он угрожал отрезать яйца Оуину, если тот посмотрит на тебя, но теперь он весь из себя «кто эта симпатичная блондинка, которая пытается держать меня за руку».– Она поцокала языком. – Знакомо, знакомо, говорю тебе. Заявил права, а потом отложил. Как и кошки. Именно поэтому я не позволю ни одному мужчине вцепиться в меня своими когтями.
Энни нахмурилась.
– Кошки не спариваются на всю жизнь?
Тана рассмеялась.
– О, они спариваются. Но самцы считают, что это нормально… иметь в своем распоряжении целый гарем самок. Их пара используется только для производства молодняка и дает им возможность выглядеть хорошо. Как я уже сказала: требуют и откладывают в сторону.
– Но Реннер ведь женат, верно? Кажется, он любит свою пару. Он все время говорит о ней. –На самом деле он уехал до гонок, потому что хотел вернуться к ней.
Тана склонила голову набок и неуверенно пожала плечами.
– Бет и Реннер другие. Но это не норма, говорю тебе.
Это звучало ужасно. Но с Блистером было что-то не так не в этом плане. Он сказал ей, что не хочет никакой другой женщины, кроме нее, и она ему поверила. Это было что-то другое.
– Вау. Неудивительно, что ты здесь торчишь.
Тана улыбнулась.
– Кто-то должен построить дом для Биста и Панк. Я представляю еще одну ночь дикого траха, и консервная банка, под названием трейлер, в котором они находятся, не выдержит. Чувак слишком большой.