— Дмитрий Иванович в безопасности?
— Да, конечно, Никанор этим лично занимается. Но нас прижимают пулемётным огнём. Пулемётным! Я думал, что орудия Максима поставляют только армиям и флотам.
— Как-то агрессивно и отчаянно…
В это время откуда-то сверху, что было крайней неожиданностью, донёсся барабаном прозвучавший удар.
— Что это было, бомба?
— Мда, отчаянно… Нет, похоже, что нашим стыковочным крюкам нашли новое применение. И ведь даже не скажешь, является ли это нарушением гаагских деклараций…
— Но ведь ими оснащены только «серафим», «херувим» и те «офанимы», что осенью передадут Франции!
— Два, два пытаются угнать! — встрял какой-то взъерошенный фельдъегерь, которому, должно быть, было поручено обеспечить передачу приказов разрозненным группам. — Одним прикрывают отход второго! Ваше благородие, вы же из экспедиционных? Срочно отправляйтесь на поле, Савва Иванович пытается организовать погоню с целью абордажа, но надо вывести «офаним» из ангара и постараться, чтобы его не изрешетили!
— Идея сомнительная, но всё понял, уже бегу. Авксентий, я за оружием, а ты найди Никанора или кого-то ещё и расчехляйте компрессор для разгона толпы. Что ж ещё этого никто не сделал? Так, вы. Вы пойдёте со мной и останетесь меня ждать, где скажу.
Михаил быстро сбегал в оружейную за табельным «браунингом» и пневмоштуцером, который снял со стойки-нагнетателя под его краткое, недовольное даже не шипение, но фырчание жадного телёнка, отнятого от вымени, после чего выскочил из аварийного люка с противоположной от обстрела стороны, повелев оставшемуся внутри фельдъегерю никуда от люка не отходить. Немножко поползал брюхом по примятой траве и песку, оценил обстановку. Точек обстрела было всего три, но довольно злые и прилично окопавшиеся. Взглядевшись во тьму разбитых фонарей, он понял, где застряла «абордажная команда». Окинул взглядом небосвод и выяснил, что два угнанных «офанима» пока не вылетели за пределы ипподрома; людям, управлявшим ими, были известны принципы управления, но не его практические особенности. Хорошо, скрыться им будет сложнее. Но скверно, что против флота использовали его же приём с безлунными ночами, да к тому же облачными — наблюдение было пристальным, а его и проворонили. Михаил снова вгляделся в глубины неба и наконец-то приметил третий дирижабль — патрульный, китово взвывавший деформируемым каркасом, мертвенно качавшийся в потоках ветра, неотвратимо обмякавший к катастрофе. Его брюхо вспороли плотной очередью, на то похоже, употребив весь боезапас, — снизу вверх, ещё в самом начале штурма, с расчётом лишить преимущества наблюдения с высоты, — а из вспотрошённого чрева по свисавшим кишкам канатов чудесным образом соскальзывали жирными каплями пережившие нападение свинцовых пираний, сливались ближе к концам и ожидали, когда можно будет спрыгнуть, не разбившись. Михаил вернулся к «Александру ІІ Освободителю» и крикнул в люк, чтобы огневые точки обхватывали клешнями: одна группа отвлекает на себя внимание, другая подкатывает компрессор и разносит всё в щепки, затем первая быстро добивает или захватывает в плен тех, кого выбьет с позиций. Особенно мудрить с тактикой было некогда.
По этой части свою работу Михаил посчитал выполненной и направился к ангарам — ещё целым. Вот что значит сочетание, с одной стороны, огня на подавление и правильного складирования взрывоопасных и горючих веществ — с другой. Он нашёл путь, позволивший зайти с тыла к зажатым пулемётными очередями. В его сторону пальнули, но скорейше поспешили извиниться. Ситуация оправдывала.
— Лейтенант Евграфов для отвоевания преступно захваченного имущества российской короны прибыл! — слишком бодро и раскатисто отрапортовал он.
— Лейтенант, да, это выглядит чрезмерно авантюрно, но что ещё вы предлагаете взамен бездействию, в котором мы и так вынужденно пребываем под ливнем пуль, а? И кто вообще дерзнул учинить подобное?
— Сомневаюсь, что кадровые германские военные, но наёмники на службе той же державы, — встал перед его глазами образ той материализовавшейся тени, — м-м, вполне. Не спрашивайте, не время.
— Это точно. Ну, и когда нас вызволят из тисков?
— С минуты на минуту. Хм, а им приходится удерживать позиции дольше, чем хотелось бы. Длина очередей уменьшилась.
— И какими ещё наблюдениями блеснёт любимчик Дмитрия Ивановича? Да-да, я вас узнал. И не принимайте это определение близко к сердцу, я сгоряча.
— Понятно, Савва Иванович. Вопрос: почему вы не хотите дождаться экспедиционных «офанимов»? Они прибудут во всеоружии и перехватят каперов-неумех. — В это время, кажется, Никанор и Авскентий при поддержке других обитателей «серафима» практически в буквальном смысле смели первую точку.