— И я тебя люблю! — улыбнулась цыганка. — Должно быть, давно полюбила, но сама не понимала этого. Я буду твоей женой, хорошей женой, мы славно заживём, я выучусь всему, что потребуется.
Опомнившись, они увидели, что так и сидят в траве возле мельницы.
— Пойдём, — позвал Фролло, — я покажу тебе наш дом.
Жилище из замшелого камня, ещё вчера казавшееся ему тёмной конурой, кельей отшельника, совершенно преобразилось, когда он, гордый и довольный, привёл в него ту, что согласилась стать его женой. Неухоженный сад превратился в подлинно райский уголок, стоило там появиться Эсмеральде. Великолепнейший сад Дедала, подаренный королём придворному медику, померк перед этим запущенным клочком земли, заросшим полудикими яблонями. Счастье, к тому же обоюдное, имеет свойство преображать всё вокруг, заставляя самые неприглядные картины играть новыми красками, сглаживая недостатки и приумножая достоинства.
— Как здесь хорошо! — воскликнула цыганка. — Я именно так представляла Мулен по твоим рассказам.
И вдруг сорвалась с места с заразительным смехом.
— Догоняй!
Фролло застыл, как вкопанный. Он не умел играть и не знал, как быть. Ему очень хотелось пуститься с девушкой взапуски по саду, но выработавшаяся с годами сдержанность брала верх. Он метался, словно бы стесняясь, пытаясь разорвать незримые путы, удерживающие его, желая и не смея сделать решающий шаг, принять её игру.
— Что же ты? Догони меня! — снова позвала Эсмеральда.
Фролло дрогнул. Один неуверенный шаг, другой — невидимая цепь натянулась до предела, но удержать уже не могла. В несколько прыжков он настиг хохочущую Эсмеральду, обхватил за плечи, прижал к себе, ощущая знакомое волнение, увлёк её, ничуть не сопротивлявшуюся, на траву, впился долгим жадным поцелуем. Над ними шумели кроны яблонь, качались бубенчики горечавки. Стрекотали кузнечики, дурманяще пахло травами и прогретой солнцем землёй. Было и сладко, и щекотно, и боязно, и холодело в животе, и хотелось чего-то неведомого. Эсмеральда вздрогнула, когда мужчина, не прерывая поцелуя, коснулся дрожащими пальцами её груди. Он тут же отстранился, приподнялся на локтях, растерянно глядя на неё.
— Ты не хочешь меня? Не бойся, я не трону тебя, если ты не хочешь.
— Я хочу, я вся твоя, возьми меня, — призвала она, обняв руками его шею.
Жеан пребывал на седьмом небе от счастья. Свершилось то, о чём он мечтал, что прежде являлось лишь во снах: девушка, приворожившая его, лежала в его объятиях, он целовал и ласкал её, повинуясь пробудившейся в нём чувственности, замирал от восхищения, исследуя её трепещущее от наслаждения тело. Он и предположить не мог, что удовольствие быть с женщиной, которое он когда-то считал постыдным и греховным, на самом деле столь прекрасно! Эсмеральда несмело отвечала ему, её прикосновения пьянили, возбуждали жажду обладания. Фролло, сдерживая себя, старался двигаться бережно и осторожно, стремясь сполна вознаградить её за невинность, которую она подарила ему. Он тонул в её широко распахнутых глазах, ловил стоны, срывавшиеся с её губ, и не существовало во всём свете человека счастливее его.
Горлица и коршун принадлежали друг другу полностью, без остатка. Небо и деревья сохранили тайну их любви.
Матушку Фантину заинтриговало появление в деревне молодой цыганки с белой козочкой. Девушка разыскивала не кого-нибудь, а самого господина Фролло дю Мулен. Словоохотливая мельничиха тут же поведала ей, где найти Жеана, предложила присмотреть за узелком и козочкой. Цыганка, поблагодарив, устремилась на мельницу, а старуха, пустив козочку пастись возле изгороди, всё гадала, что привело сюда прехорошенькую цыганочку, не побоявшуюся путешествовать в одиночку. Уж не по ней ли горевал Жанно? Правильно ли она поступила, приветив цыганку? Тем временем дети уже окружили Джали, с готовностью демонстрирующую маленьким зрителям свои многочисленные умения.
— Смотри, бабушка, смотри, — визжала от восторга пятилетняя Жислена, — она ходит как человек!
— Эй, попляши! — вторил ей старший брат, Франсин. — Давай, ещё!
По его мнению, никакая коза, пусть даже учёная, не могла сравниться с вороным конём господина Фролло, но он хлопал в ладоши вместе со всеми. Старая мельничиха хотела было отогнать детей, но махнула рукой: пускай забавляются.
Жеан и цыганка пришли, держась за руки, с пунцовыми щеками, утомлённые и довольные.
— Матушка Фантина, познакомься, — торжественно объявил Жеан, не сводя с девушки сияющего взора. — Это Эсмеральда, моя жена.
========== Послесловие ==========
Наша история подошла к завершению. Осталось лишь сказать несколько слов о том, как сложилась дальнейшая судьба героев, прежде чем распрощаться с ними.
Клод Фролло по-прежнему служил в соборе Парижской Богоматери, снискав славу добродетельного пастыря. Раз в месяц он получал послания от брата, где после чётких каллиграфических строк обязательно следовала приписка, сделанная пляшущим неустановившимся почерком. Изредка он сам навещал Жеана в деревушке Мулен, всякий раз – в сопровождении странного коренастого человека, прячущего лицо под низко надвинутым капюшоном.
Человеком этим, как вы, несомненно, догадались, был Квазимодо, глухой звонарь. Он так же жил в звоннице, почти не показываясь на улице. Неугомонные кумушки с острыми языками судачили о горбатом одноглазом дьяволе, некогда укрывшем ведьму в божьем храме. Бедолага, зная об этих пересудах, всё сносил со стоическим спокойствием. Только иногда он, видимо, задумавшись, останавливался на ходу и горестно вздыхал. О чём? Эту тайну, вероятно, знали лишь колокола собора Парижской Богоматери.
Феб де Шатопер всё-таки женился на Флёр-де-Лис. Трудно сказать, выиграл ли бравый капитан от этого брака. Молодая жена вкупе с деловитой матушкой держала супруга в ежовых рукавицах, так что тому пришлось позабыть о походах по кабакам и прочим увеселительным заведениям. Поначалу Феб прибегал к различным уловкам, обманывая женскую бдительность, но со временем смирился, что благоприятно сказалось не только на его внешнем облике, но и на военной карьере. В положенный срок у де Шатоперов родился сын.
Король Людовик XI, тяжело больной, до последних дней оставался на государственном посту, под защитой шотландской гвардии, опасаясь за свою власть и не бросая попыток исцелиться. Он жертвовал огромные суммы церквям и монастырям, окружил себя астрологами, обращался к лучшим лекарям. Смерть, которой он так боялся, настигла его спустя год после описанных здесь событий, 30 августа 1483, в его любимом Плесси-ле-Тур. На престол вступил его малолетний сын под регентством старшей сестры, Анны де Божё. Начало нового царствования ознаменовалось восстанием крупных феодалов, продолжавшимся три года и получившим название Безумной войны.
Оливье ле Дэн, обретя множество врагов, ненадолго пережил своего покровителя. В августе того же 1483 года он был арестован и заключён в тюрьму Консьержери, а в следующем году повешен на Монфоконе.
Клопен Труйльфу безраздельно правил арготинцами, пока пика солдата ночного дозора не положила конец его бурной, но беспутной жизни. Место безвременно почившего короля Алтынного тотчас же занял преемник.
Жеан Фролло и Эсмеральда, получившая при крещении имя Агнесса, вскоре обвенчались. Обосновавшись в Мулене, они жили в любви и согласии, довольствуясь скромным достатком, держали коня, кота и козу, проделывающую всяческие фокусы на радость деревенским ребятишкам. Мало кто признал бы в Жеане прежнего сурового судью, наводившего ужас на парижан. Может быть, любовь смягчила его чёрствый характер, может быть, сам он, умудрённый опытом, старался обуздывать его, но одно можно утверждать с уверенностью: уличная плясунья научила некогда спесивого аристократа смирению, доверию и милосердию. С некоторых пор им пришлось осваивать не только роль мужа и жены, но и постигать обязанности родителей.
Они оба нашли то, что искали.