― Граждане, внимание! Сейчас на ваших глазах было проведено задержание особо опасного преступника Привольного Георгия Константиновича.
Носатый в это время поставил на стол спортивную сумку, открыл ее, извлек автомат и поднял его высоко над головой.
― Будьте свидетелями! ― изрек парень. ― В его сумке находился автомат Калашникова модернизированный, со складывающимся прикладом, укороченный!
ДОПРОС
Брал Привольнова Жорика, как особо опасного вооруженного преступника, отряд милиции особого назначения, специально вызванный для вышеназванной миссии. Спецназовцы же и доставили ошеломленного Привольнова в Городское управление внутренних дел, где его поместили в изолятор временного задержания. Вызывать на допрос сразу не стали ― ждали когда клиент созреет. Остаток дня и ночь промаялся Привольнов подвале ГУВД в одиночной камере, пахнущей туалетом железнодорожного вагона. Наконец в замке повернулся ключ, дверь отворилась и на пороге возник полный мордатый мужчина в форме сержанта милиции.
― Привольнов, на выход! ― изрек он хмуро. ― Да поживее, мать твою!
Жорик слез с нар, липких от грязи, и вышел в коридор. Там его поджидали двое рослых конвоиров. На Привольнова надели наручники, вывели из подвала и темным коридором препроводили в отведенное для допросов подследственных крыло здания. Здесь Жорика освободили от оков и ввели в кабинет.
Бедно живет наша милиция ― во всяком случае к такому мнению можно прийти, если судить по рабочим милицейским местам. В квадратной светлой комнате с зарешеченными окнами из мебели были лишь два стола, четыре стула, сейф и шкаф ― все доисторическая рухлядь, место которой на городской свалке. Особенно жалким выглядел стол, под который вместо одной ножки были подложены два кирпича, бережно обернутые белой бумагой. В углу стояла разбитая перекошенная детская коляска, из тех, на которых уличные мелкие торговцы иной раз свой товар реализуют. И чего она здесь стояла, непонятно. Вещдок, наверное, какой-то.
В кабинете находились два офицера милиции.
За колченогим столом восседал высокого роста худой белобрысый майор лет тридцати пяти с тонкими бескровными губами, острым носом и светлыми злыми глазами. За соседним столом сидел ровесник майора, слегка оплывший жирком капитан. На его мясистом с пористой кожей лице с крупными чертами застыло скучающее выражение. Капитан в отличие от напарника, производил впечатление добродушного человека.
― Садитесь! ― указал майор щурящемуся от яркого света Жорику на стул и взглядом сказал конвойным, что они свободны. Те однако не ушли, а уселись на стулья у окна, положив на колени автоматы. ― На тот случай, если вдруг задумаешь выкинуть фортель, ― пояснил присутствие конвоя майор. ― А то бывали здесь у нас деятели, пытались на окнах решетки сорвать, да за окно сигануть. А к тебе повышенное внимание требуется. Ты же у нас особо опасный!
― Да какой там особо опасный, ― в сердцах сказал Привольнов и сел. Хотя наручники были на Жорике всего несколько минут, руки у него успели затечь. Привольнов потер запястья.
― А вот как раз твой статус относительно закона мы сейчас с тобой и определим, ― произнес майор и пододвинул к себе лист бумаги. ― Фамилия, имя, отчество…
Жорик кашлянул в кулак и назвался:
― Привольнов Георгий Константинович.