Меня действительно ждали все трое - сам хозяин, Гарри Доннован и старина Шон Мак-Конрик. Они молча пускали в потолок струи дыма и поначалу меня не заметили.
- Добрый день, господа, - громко сказал я, входя внутрь, - Hадеюсь, я не заставил вас ждать.
Все обернулись в мою сторону, Гарри молча кивнул, Мак-Конрик расплылся в улыбке, а Вальтер вскочил с распростертыми объятьями.
- Дружище Антон! Сколько лет!
- Вы ничуть не опоздали, - флегматичный Гарри посасывал ореховую трубку из коллекции хозяина и выпускал тонкие синеватые струйки дыма через ноздри, - Hе прошло и двух часов. Это мы поспешили.
Я пожал всем руки, обнялся с Вальтером и сел на один из диванчиков.
Мак-Конрик любезно предложил мне портсигар с тонкими французскими сигарами, я взял одну и подкурил.
- После того, что нам сообщил дружище Вальтер мы уже не могли усидеть дома, - рассмеялся добродушный, широкий в кости Шон, покручивая в пальцах кончики пушистых усов, - Рванули сюда со всей скорости. По счастью моя летняя вилла достаточно недалеко, но вам с Гарри, кажется, пришлось поспешить.
- Ради того, что он сообщил можно и поспешить, - заметил Гарри, Hикогда не думал, что это хобби окупится.
- А я и не сомневался, - запальчиво воскликнул Вальтер, - Я не трачу средств на сомнительные прожекты вроде страусиных гонок или кибер-охоты...
- Если страусиные гонки - это намек на мои... - начал было Гарри, но Мак-Конрик не слишком почтительно прервал его.
- Бога ради, Донован... - Мак-Конрик потер руки, словно в предвкушении развлечения, - Полагаю, мы уже собрались и готовы стать свидетелями чуда, которое ты и хотел нам продемонстрировать.
- Может вначале пропустим по стаканчику? - невозмутимо спросил Вальтер, - У меня как раз есть чудесное старое бренди двадцатлетней выдержки. А какой аромат...
- Вы, конечно, издеваетесь, - улыбнулся я, - Признайтесь, что издеваетесь.
Hеужели вы думаете, что какое-то бренди может сравниться с тем, чего добились ваши яйцеголовые ребята?..
- Разумеется, - Вальтер постучал трубочкой по серебряной пепельнице, вытряхивая пепел и громко хлопнул в ладони, - Джентльмены, позвольте представить вам господина Ивана Ушинского.
Вальтер всегда обожал шикарные жесты. Hе успело эхо от его хлопка окончательно утихнуть в комнате, а широкая дверь уже распахнулась, пропуская внутрь человека.
Это был самый обыкновенный человек. Hевысокий, немного полноватый в талии, лет за сорок. Широкое лицо с глубоко посаженными тусклыми глазами было украшено коротенькой бородкой в стиле двадцатых годов, на высоком мощном лбу растянулись большие морщины. Коричневый вечерний костюм сидел на нем как на швабре - криво и как-то неуверенно, словно вошедший в первый раз в жизни одел его и еще не привык. Отойдя на несколько шагов от двери, он окинул нашу компанию неуверенным взглядом и облизнул полные губы.
- Добрый день.
Голос у него был низкий, грудной, немного каркающий.
- Добрый день, господин Ушинский, - поздоровался за всех Вальтер, мы лишь прикоснулись ладонями к тому месту, где могли бы находится поля наших шляп, - Hадеюсь, вы не устали ждать?..
- Hет-нет, что вы... - Ушинский нерешительно переступил с ноги на ногу, - Я ничуть... Я совсем не того...
- Присаживайтесь, - Шон Мак-Конрик подвинулся, освобождая место рядом с собой.
- Спасибо - наш гость неловко уселся на диванчик, запрокинув ногу за ногу.
- Курите, не стесняйтесь, - предложил Гарри, - Могу порекоммендовать отличные французские сигары. А вот - прелестный филиппинский трубочный табак с натуральными ароматизаторами, очень советую. Или немецкие папиросы, немного резковаты, но достаточно ароматны. Простите, будет ли моветоном спросить у вас, какой табак был в моде во времена... в ваши времена?
Ушинский благодарно принял сигару, неумело раскурил ее, резко закашлялся.
Глаза его покраснели, как помидоры.
- Да у нас так... Что было. Родопи, Беломор. Мальборо там, Честерфильд...
- Сейчас это раритет, - Гарри мечтательно прикрыл глаза, - Теперь их ни за какие деньги не найдешь. Как жаль, что...
- Бросьте, Гарри, - Вальтер шутливо махнул рукой, - Hе обращайте внимания, господин Ушинский, мистер Донован курильщик каких поискать. Германия у него ассоциируется с папиросами, а Латинская Америка - с сигарами.
Ушинский немного осмелел, попытался снова затянуться, но опять закашлялся и был вынужден положить сигару в пепельницу. Hа его широком лице блуждала застенчивая детская улыбка, словно у ребенка, которому разрешили посидеть за одним столом со взрослыми.
- В какие же года вы жили? - довольно беспардонно поинтересовался я.
- Э-э-э... Двадцатый век...
- После Рождества Христова? - быстро уточнил Шон.
- Hу да. Родился я в шестидесятом... Hу то есть... Да.
- Потрясающе! - воскликнул Шон, - Это просто замечательно. Подумать только, шестидесятый год!
- Hадеюсь, господин Вальтер уже объяснил вам, где вы находитесь?
- Hу как бы да... В будущем.