Выбрать главу

Далеко впереди за грядой барханов в свете восходящей луны зеркальным блеском сверкнула лента реки.

— Джейхун, — сказал Мурад и повернулся к Андрею.

Это была Амударья, на правом берегу которой лежали такие же пески, как и на левом, но уже принадлежавшие другой азиатской стране, — Узбекистану.

Они подогнали «броник» к тугаям — камышовым прибрежным зарослям, остановились на вершине глинистого холма, от которого крутой склон уходил к реке. Вылезли из «броника».

— Машину бросим? — спросил Дурды.

— Загони ее в камыши, — предложил Андрей.

Мурад влез обратно в БТР, включил первую скорость, стронул его с места и выскочил из-за руля. Машина, переваливаясь с борта на борт, медленно поползла вниз. Через несколько мгновений она вломилась в заросли кустарников. Раздался хруст веток и сухих стеблей камыша. Колеса зарылись в размокший грунт.

«Броник» дернулся, шатнулся, двигатель захлебнулся в бессилии и замолк. Из тугая осталась торчать только корма машины, задрызганная жидкой грязью.

— Пошли, — сказал Андрей и махнул рукой, предлагая идти вниз по течению.

— Именно там они нас и ждут, и будут искать.

— Сарбас прав, — сказал Мурад. — Надо идти вниз и искать лодку.

Они двинулись по обочине дороги, тянувшейся вдоль берега реки, рядом с камышовыми зарослями.

Неожиданно впереди послышался какой-то шум. Они сразу свернули в камыши и затаились.

Андрей осторожно пробрался вперед и за поворотом увидел блокпост. Два милиционера и два солдата в касках, бронежилетах и с короткоствольными автоматами стояли возле небольшой будки из глинобитного кирпича.

Вдалеке загудел приближавшийся автомобиль. Андрей стал наблюдать.

Через несколько минут к блокпосту подъехал рейсовый автобус. Это был «Пазик», каким-то чудом сохранившийся в этом краю. Должно быть, он ходил между прибрежными кишлаками.

С двух сторон к автобусу подошли солдаты. Один заставил открыть двери салона, второй подошел к водительскому окну и заговорил с шофером.

Забравшийся внутрь военный занимался делом серьезно. Он продвигался по проходу, заставляя пассажиров вставать с мест, заглядывал под сиденья, о чем-то их спрашивал.

Дальше Андрей смотреть не стал. Он нырнул в камыши, вернулся к Мураду.

— Бери брата, пойдем.

— Куда? Там солдаты. Придется отсиживаться до вечера.

— Есть план. Пошли.

В ста метрах от блокпоста дорога делала крутой поворот и скрывалась за стеной камышей и тальника. Лишь еще через двести метров она снова становилась видимой для тех, кто находился на блокпосту.

Втроем, держа автоматы наготове, они вышли на дорогу в месте, где она не просматривалась солдатами.

Едва автобус появился из-за поворота, Мурад поднял руку.

Заныли тормоза, облако белой пыли хлынуло вперед, окутав машину.

Дверца со стороны водителя распахнулась, и Мурад увидел расстроенное лицо шофера.

— Сколько можно?! Меня уже останавливали два раза.

— Третий — последний, — объяснил Мурад. — Какой кишлак впереди?

— Тузташ, — ответил водитель.

— Вот мы туда и поедем.

Они покинули «Пазик», не доехав до кишлака несколько километров и, помахав на прощанье водителю, демонстративно направились в камыши в противоположную от берега сторону. Когда автобус скрылся, беглецы вернулись к реке и на песчаных барханах неожиданно обнаружили землянку. Ее, должно быть, выкопал для себя какой-то чабан, чтобы укрываться здесь в непогоду. В сооружении не было ничего деревянного. В пустыне дерево найти труднее металла. Потолок над ямой строитель соорудил из двух железных кроватных сеток. На них были набросаны сухие кусты полыни и верблюжьей колючки, сверху все присыпано песком.

Они вползли в укрытие, втиснулись в темную дыру под крышей, улеглись на скрипучем песке, напоминая самим себе шпроты в банке.

Ночью земля остыла. Внутри укрытия стало сыро и прохладно.

До полудня они спали как убитые. Проснулись в приступах страшного голода. Напились прямо из реки, затем Андрей и Мурад пошли в разные стороны, чтобы осмотреть берег. В низовьях ближе к кишлаку Андрей обнаружил паром, стоящий у старенького дебаркадера.

— Отлично, — порадовался находке Мурад, когда они с Андреем снова вернулись к землянке. — Стемнеет, пойдем туда.