Кровь уже ощутила прилив адреналина, нервы напряглись, сердце забилось сильнее. Будоражащее чувство близкой опасности заставило его собраться.
Мысль автоматически просчитывала варианты действий с учетом того, окажется ли его появление для неизвестных неожиданным, или они уже знают о его присутствии в их тылу.
Тюлеген осторожно скользнул к укрытию. Всего их он сложил из плитняка четыре — по одному на каждом углу кошары, в которую на ночь загонял овец. Там между камней он оставил ниши, куда заложил по паре гранат Ф-1.
Неизвестные говорили достаточно тихо, но Тюлеген слышал их хорошо.
— Сперва уберем чабана. Он родственник Алтынбая и потому опасен.
— Может не стоит? Кангозак такого приказа не отдавал.
— Отдаю приказ я. Кангозака самого придется убрать после дела. Он тебе нужен, да?
Сомнений в том, что надо действовать, у Тюлегена не оставалось.
Стоявший слева боевик держал автомат Калашникова в руке. Второй сидел на камне, положив оружие на колени.
Начинать стоило с того, который стоял.
Оттолкнувшись, Тюлеген прыгнул, одновременно занося нож для удара. Пистолет, готовый к выстрелу, он сжимал в левой руке.
Боевик среагировал на шорох гальки и стал оборачиваться. Тюлегену показалось, что делал это он лениво и вяло, словно в замедленном кино.
Лезвие ножа Тюлегена со всего маху с хрустом вошло в открытую шею противника. Тот громко захрипел и рухнул на своего напарника, сбив его с камня.
Тюлеген сделал еще один прыжок и прижал ствол «Стечкина» к затылку не успевшего вскочить с земли второго противника, перевернул его на спину. Воткнул пистолет в середину лба и вдруг понял, что его противник русский.
— Как ты здесь оказался? — спросил он, не ослабляя давления на лоб.
— Да загребись ты, козел! Ты сам кто такой?!
По злобности голоса и напускной смелости Тюлеген понял, что имеет дело с профессиональным уголовником. Сломать такого можно, только показав серьезность своих намерений.
— За козла ответишь! — Тюлеген с удовольствием произнес фразу, ставшую модной у москвичей в последнее время.
Он наступил на грудь поверженного противника коленом, перенес на него весь свой вес и только потом отнял от лба пистолет. Опустил его стволом вниз и выстрелил возле самого уха, целясь в песок.
Выстрел заставил уголовника взвыть от испуга и боли, пронизавшей перепонку.
Пистолет, из ствола которого тянуло вонью жженого пороха, снова уперся в лоб противника.
— Повторяю вопрос. Как ты здесь оказался?
Страдальчески морщась, уголовник изменил тон:
— А ты сам кто, мужик?
— Чабан. Стерегу баранов от двуногих шакалов.
— Мужик! Может, разойдемся по-тихому? Мы не по баранам.
— А по чему?
— Если скажу, отпустишь?
— Посмотрим.
— Здесь где-то рядом есть экспедиция…
— Есть такая, и что?
— Говорят, у ихнего начальника при себе миллион гринов. Мы хотим их взять.
— Кто вам такое сказал? Я был у них. Бедная экспедиция.
— Ха, что ты знаешь! Так они перед тобой и раскрылись.
— Откуда же известно вам?
Тюлеген, демонстрируя миролюбие, отнял пистолет от чужого лба.
— От них смылся один хмырь.
— Кангозак, что ли? Они его искали.
— Точно, Кангозак. Он сам этот миллион видел.
— Мог и соврать.
— За хреном ему это? Чтобы сорвать куш, надо по-крупному рисковать.
— Откуда взялась ваша банда?
— Ее привел Кангозак.
— Как он узнал, что у Иргаша есть деньги?
— Ему показал их один узбек. Сказал — эти бабки выданы на непредвиденные расходы, и подсказал, что делать.
— Тебя как зовут?
— Не все равно?
— Если в бога веришь, молись.
Тюлеген встал во весь рост, широко расставил ноги и прижал чужой автомат к голове его владельца.
— Не убивай, — жалостливо прохрипел бандит. — Клянусь, сейчас же уйду отсюда. И ты обо мне больше никогда не услышишь.
— Ладно, хватит меня дурить. Кто вас надоумил явиться сюда? Я думал, что после того, что вы сделали с моим дедом, вашего духу здесь никогда не будет. А ты вот возник…
Бандит облизал сухие потрескавшиеся губы толстым языком и опять взмолился:
— Не стреляй!
— Не буду, — пообещал Тюлеген. — И тут же пнул противника по спине. — Отвечай на мой вопрос. Кто вас подбил ограбить и убить Алтынбая?
— Клянусь, не знаю.
— Тогда нам не о чем говорить.
— Ты же сказал, что не будешь стрелять.