Моджахеды стояли, понурив головы.
— Теперь читайте молитву. Я вам ее напомню.
Андрей вынул из кармана молитвенник «Саидаль-Кахтани», который он взял у мертвого Иргаша.
— Повторяйте за мной. «О Аллах, Ты — Царь, и нет бога, кроме Тебя, Ты — Господь мой, а я — Твой раб. Я сам себя обидел и признал свой грех, прости же все грехи мои, поистине никто не прощает грехов, кроме Тебя. Укажи мне путь к наилучшим нравственным качествам, ибо никто, кроме Тебя, не направит к ним, и лиши меня дурных качеств, ибо никто не избавит меня от них, кроме Тебя! Вот я пред Тобой, и счастье мое зависит от Тебя; все благо в руках Твоих, а зло не исходит от Тебя; все, что я делаю, делается благодаря Тебе, и к Тебе я вернусь, Ты — Всеблагой и Всевышний, и я прошу у Тебя прощения и приношу Тебе свое покаяние».
— О Аллах! — Кашкарбай заскрипел зубами. — Я должен был убить этого кафира! Должен был, но меня все время сдерживал Иргаш. Я до сих пор не понимаю, почему.
— Успокойся, — сказал Алхазур, стоявший рядом. — Не говори «если бы я сделал то-то и то-то!» Но говори: «Это предопределено Аллахом, и он сделал, что пожелал».
Когда голоса утихли, Андрей поднял руку, привлекая к себе внимание.
— Теперь стойте и слушайте. Вы почувствуете ушами, ногами, телом, как умирает дьявольское зло. Как погибают стрелы шайтана, которые кто-то пытался объявить достоянием Аллаха. Стойте и внимайте, правоверные. Внимайте и понимайте, что с вас, обманутых, сейчас снимутся ваши грехи.
Андрей подошел к скважине. Вынул из инструментального ящика короночный ключ и коронку-взрыватель. Медленно навернул ее на торец колонковой трубы, снял заглушку с устья скважины. Осторожно поднес трубу к жерлу, опустил конец внутрь и зажал захватами. С помощью тали подвел поближе к скважине пятиметровую обсадную трубу, плотно залитую бетоном. Тюлеген стоял рядом, готовый оказать помощь.
— Даю, — сказал Андрей и разжал захваты.
Боевая колонна свободно рухнула в скважину. Выдавленный ею воздух со свистом и воем вырвался наружу.
— Давай! — приказал Андрей, и Тюлеген вслед за снарядом сбросил вниз обсадную трубу и тут же завернул горловину скважины крышкой.
Едва они отошли от буровой, глубоко в скальном массиве прокатилось глухое ворчание взрыва.
Дрогнула под ногами земля. Закачалась таль, закрепленная на треноге вышки. Зазвенели стекла в буровом домике…
Андрей отдал моджахедам один из трейлеров, и те, погрузив на машину пожитки, которые пожелали захватить, двинулись в обратный путь на юг. Кашкарбай просил дать оружие, хотя бы один или два автомата, но в этом ему было отказано.
Проводив остатки экспедиции до перевала, за которым начиналась пустыня, Тюлеген и братья вернулись к кошаре.
Хотя все порядком устали, никто спать не хотел. Сидели в юрте, пили чай, вели разговоры, снова и снова переживая события последних дней.
— Если честно, — сказал Андрей, обращаясь к Тюлегену, — я кое-чего не понял. Как нам все это удалось сделать?
— Э, кончай, — Тюлеген махнул рукой, будто отгонял от уха назойливую муху. — Не нам, а тебе. Это ты провернул операцию, по которой нужно писать учебник для диверсантов. А теперь выясняется, что сам в ней ничего не понял.
— До начала стрельбы понимал почти все. Знаешь, как в американских фильмах крутые герои часто говорят: «Ситуация под контролем». Я тоже в это верил и даже боялся сглазить — до того гладко шло. И вдруг понеслось. Откуда? Куда?
— И ты запаниковал? — Тюлеген бросил недоумевающий взгляд на Андрея: не разыгрывает ли?
— Не то слово. Было хуже: решил все — конец.
— Ничего особенного, — Тюлеген потянулся к чайнику, взял его, высоко поднял над пиалой и стал ее наполнять. Соломенного цвета струя с журчанием полилась в чашку с высоты полуметра. Тюлеген наливал так называемый «узун чай» — «длинный чай», когда горячая струя из чайника падала в пиалу уже охлажденной. — Все удачно прошло, потому что твой Кашкарбай — та еще голова! Он быстро просек, какого дьявола я оказался в этих местах со своими баранами. Просек и открыто признался, что он из спецслужбы. Мы, два спецназовца, снюхались. Кашкарбай подтолкнул Кангозака сколотить банду. Тому ее и собирать не пришлось. Эта сволочь рыщет в степи, собирает цветной металл, оставшийся после испытаний советской ракетной техники ПВО. По замыслу Кашкарбая, Кангозак должен был разогнать боевую группу Иргаша. Затем мне и братьям предстояло убрать банду Кангозака.