Премьер посмотрел на Арона, и в его глазах заблестели веселые искры.
— Спасибо, Арон. Я убедился, что сдавать экзамены по арабскому тебе не надо. Пройдем ко мне в кабинет.
— Благодарю, господин премьер-министр.
Они пошли в комнату, обставленную, как скромный офис. Шкафы с энциклопедиями. По корешкам Арон сразу узнал Большую советскую, Американскую и Британику. Компьютер на столе, сканер и принтер, ксерокс, факс и аппарат для уничтожения бумаг — все свидетельствовало о том, что даже дома премьер не оставляет дел.
Открылась боковая дверь, и в комнату бесшумно вошел мужчина в белой рубахе с короткими рукавами, с распахнутым воротом, из-под которого виднелась грудь, густо покрытая темным волосом, в брюках цвета хаки.
— Познакомься, — сказал Бен Лазар. — Алуф Моше Райян. Мой советник по спецоперациям.
Арон с интересом взглянул на вошедшего генерал-майора армии, в которой высший чин генерал-лейтенанта может получить всего один человек — начальник Генерального штаба. Премьер-министр также не сумел дослужиться до этого звания и ушел в свое время из армии в чине бригадного генерала — тат-алуфа.
Моше Райян кивнул Арону и сел в кресло в углу комнаты под торшером.
— Прошу садиться, — Бен Лазар показал Арону на стул и сам отодвинул его от стола.
Арон сел. Он был совершенно спокоен. Чинопочитание никогда не было свойством его натуры, и он не млел, не пылал восторгом от того, что беседует с главой правительства, за которого, кстати, не голосовал на выборах. Премьера он воспринимал строго по-деловому, понимая, что этот человек законами Израиля облечен верховной властью и по положению может приказывать тем, кто ему подчинен.
— Моше, — Бен Лазар обратился к Райяну. — Сколько у вас кандидатов на руководство операцией?
— Восемь офицеров.
— Как видишь, Арон, у генерала Райяна достаточный резерв. Поэтому право сделать выбор оставлено за тобой. Ты должен понимать, на что идешь. У тебя одна мать, что я ей скажу, если случится нечто неожиданное? С другой стороны, я не могу запретить тебе участие в операции. Право на него ты заслужил тем, что признан лучше других подготовленным.
— Я пойду, — сказал Арон упрямо. — Это давно мной решено.
— Ты понимаешь, что от тебя будет зависеть?
— Да, конечно. Нельзя допустить, чтобы исламисты получили в руки ядерное устройство. Иначе они могут использовать его против Израиля.
— Ты прав, но не во всем. Допустить, чтобы страшное оружие попало в руки фанатиков, мы не можем. Но то, что мы ни в коем случае им не позволим обрушить его на нас, сомневаться не стоит. У нас есть силы, чтобы предупредить такую агрессию. Поэтому операция, которую вы проведете, будет шагом к минимизации потерь в сопредельных с нами странах. Если на то пошло, она проводится в интересах всего Востока.
Арон внутренне усмехнулся: премьер не мог не удержаться, чтобы что-то не связать с международным положением. Ничего не поделаешь: он политик.
— Значит, ты уверен, что справишься? — спросил Бен Лазар.
— Справится, — ответил за Арона генерал Райян.
— Тогда давайте выпьем, — сказал Бен Лазар. — Виски? Коньяк? Водка?
— Водка, лучше русская, — Арон взял с подноса, который стоял на сервировочном столике, стаканчик с прозрачной жидкостью.
Бен Лазар предпочел виски, Моше Райян — коньяк.
— За успех, — сказал премьер.
Они подняли стаканы, посмотрели друг на друга. И выпили.
— Арон, ты всегда предпочитаешь водку? — спросил Бен Лазар и хитро прищурился.
— Всегда. Это солдатский напиток. Отец моей мамы, мой дед, был русским солдатом. Он воевал с гитлеровцами. Имел ордена. Я их и сейчас храню. Я бы и сам защищал Советский Союз, как готов защищать Израиль.
— Россию, — пытался подсказать Моше Райян.
— Нет, Советский Союз. Не Россию и не Азербайджан, — упрямо возразил Арон.
Спорить с ним не стали.
Прощаясь с Ароном, генерал Райян передал ему несколько номеров арабского иллюстрированного журнала, на обложке которого Арон увидел собственное цветное фото и заголовок статьи «Доктор Багдади — добрый целитель».
— Возьми, Гаспар. Это тебе пригодится.
— Кукла? — спросил Арон, знавший, что в «Моссаде» могут сделать все — от фальшивого документа до номера известной газеты.
— Нет, — сказал Райян. — Журнал, фото и статья настоящие, хотя заказные.
В тот же вечер Бен Лазар утвердил план операции.
Всю операцию генерал Райян расчленил на отдельные части, исполнители которых даже не знали друг друга. Любой провал одного звена не затрагивал других, и на шахматной доске, партию на которой «Моссад» начал белыми фигурами, позиция мало менялась.