Но то, что опытная собака обманулась, сломало схему Гордова.
После долгих размышлений на ум пришло иное решение. Скорее всего, русский случайно оказался в составе контрабандного каравана. Он был знаком с кем-то из наркоторговцев, те знали, что он собирается в Россию и решили втемную использовать его как наживку для милиции.
Кто-то подсунул немного наркоты в его багаж, и все стали ждать, как развернутся события. Однако русский каким-то образом обнаружил закладку и избавился от нее. Милиция ничего не нашла, а вот тому, кто придумал и осуществил такой трюк, не позавидуешь. Во-первых, не сработала ловушка, и поисковики остались ни с чем. Во-вторых, пропал зазря наркотик, стоивший определенные деньги. Поскольку его цена вошла в общую сумму, за которую вожатый каравана обязан будет отчитаться перед хозяевами, неизбежно будут разборки. Русскому может угрожать опасность.
Гордову сразу захотелось поближе сойтись с русским и постараться узнать, кто он на самом деле и какая нужда заставила его путешествовать по столь неудобным для путешествия местам в столь неудобное время.
Когда Андрей стоял у окна в коридоре, Гордов подошел к нему и с непосредственностью, которая входит в правила общения пассажиров поездов дальнего следования, спросил:
— В Москву?
— Туда.
— Значит, земляк?
— Нет.
— Значит, соотечественник.
— Нет, — ответил Андрей.
— Вы что, не русский?
— Русский, однако не соотечественник. Я подданный эмира Туркмении Супернияза Великолепного.
— Ага, — понимающе протянул Гордов. — В конце концов, разница небольшая.
— Как сказать, — возразил Андрей и посмотрел на Гордова с ехидным прищуром.
Гордов смешался.
— Вы поезжайте туда, — сказал Андрей насмешливо. — Я научу вас, как произносить ежедневную клятву верности эмиру.
— Простите, — извинился Гордов. — Этого я не учел.
— О чем вы? — Андрей улыбнулся. — Этого никто не учитывает.
— Вы в Россию насовсем?
— Вы знаете тех, кому я там нужен?
— Ладно, сдаюсь, — Гордов признал поражение и сменил тему. — Лучше расскажите, что тут у вас случилось. Все в вагоне говорят, а я мало им верю.
— Да так… — Андрей не хотел вспоминать о случившемся.
— Собачка ошиблась адресом? — не уступал Гордов.
— Почему ошиблась? — В конце концов, решил Андрей, почему не рассказать? Может, его опыт поможет кому-то стать умнее. — Адрес она угадала. По запаху.
— По запаху? Простите, не совсем понял.
— Я тоже. Был на завтраке. Сумку оставил в купе. В ней у меня ничего ценного нет. Думал, утащат, мне будет только легче. Не утащили, даже нагрузили лишнее. Вошел в купе — пахнет конопелькой. У меня ее отродясь не бывало. Полез в сумку — там пакет. Понюхал — она, незабвенная. Я и шуранул ее за окно.
Гордов засмеялся. Не верить у него не было причин, и его предположение о том, что кто-то собирался круто подставить русского, оправдывалось.
— Вы молодец, — сказал Гордов, протянул руку Андрею и представился. — Гордов.
— Назаров, — Андрей пожал поданную ему руку. — Русский иностранец.
— Тогда с возвращением. Думаете найти работу?
— Почему думаю? Найду обязательно. Мотнусь на север. Там промыслы.
— Вы институт кончали в Москве?
— Да, «керосинку».
— Тогда у вас должны быть знакомые в министерстве.
— Министерство?! Я об этом даже и не подумал!
Слово «министерство» оказалось для Андрея ключом к избавлению от давивших на него забот. Конечно, не в ФСБ и уж тем более не в МВД надо сообщать о возможной диверсии в Казахстане. Есть же кто-то плотно занимающийся атомными проблемами. Только вспомнить, как такое ведомство называется. В Советском Союзе, когда все секретилось на корню, Министерство тяжелого машиностроения клепало для страны трактора и танки, общего машиностроения — лепило ракеты, среднего — ядерные устройства. А сейчас это Минатом. Точно!
— Конечно, — Андрей сразу ожил. — Так я и сделаю: пойду сперва в министерство…
Абдужабар Хакимов изнывал от ярости, которую никак не мог унять. Потеря упаковки наркотика всерьез вывела его из равновесия. Погоняла и надсмотрщик над караванами вьючных верблюдов, которые в поездах везут в Россию наркотики, был подлинным азиатом — крутым и безжалостным. Он не марал руки о белый порошок героина, не млел, почуяв пряный запах анаши, но не из соображений морали. Он всего лишь строго соблюдал правила личной безопасности, которые сам для себя определил. В то же время он не раз и не два брал в руки нож, чтобы пустить кровь неудачливым «мулам» своего каравана, которые теряли осторожность и тем приносили делу Хакимова денежные убытки.