— Э, — сказал тот, что был постарше и повыше, — нам здесь теперь ходить нельзя, да?
— Ходить можно, но не вам двум.
Рыжий вдруг сжал крюк рукоятки револьвера в кулаке и направил ствол в грудь Высокого.
— Колян, обыщи его.
Улов оказался красноречивым: нож с узким, слегка искривленным лезвием и наборной костяной рукояткой, стрелялка одноразового действия, замаскированная под авторучку, и два запасных малокалиберных патрона к ней.
— Значит, гуляем? — спросил Рыжий язвительно. — Кто тебе это место для прогулок выбрал? Джабар?
Абдували понял, что русские пристали к ним не случайно, значит, изображать невинность нет смысла и лучше вести дело к мировой.
Напарник Абдували, Исломи Сурхабов, сдал оружие сам. У него в кармане оказался «макарыч», в другом — электрошокер.
Николай собрал оружие и бросил его в черный полиэтиленовый пакет. Рыжий, отступив от Абдували на два шага, убрал револьвер в карман.
— Мы не менты, — сказал он, — и положить вас здесь нам заказа не делали. Потому гуляйте дальше. Но только отсюда по дороге к станции. И гуляйте плавно, без резких движений. Я с первого раза не стреляю. А вот увижу во второй раз… Вы оба поняли?
— Совсем, — ответил Абдували.
Таджики, понурив головы, двинулись по дороге к железнодорожной станции.
Оперативники, ждавшие приезда Назарова, увидели таджиков на шоссе.
— Проверим? — спросил Черных.
— Стоит, — согласился Лысенко. Достал из кармана удостоверение. — Милиция. Прошу предъявить документы.
Они отвели задержанных в сторону от дороги. Обоих обыскали, ощупав каждый шов, вывернув все карманы. Оружия, даже перочинного ножа, у таджиков с собой не было.
— Как же ты так махнул? — спросил Лысенко у Черныха. — Говорил, они набиты металлом.
— У меня в наушниках так и пело…
— Ладно, — оборвал его Лысенко: прокол был явно виден. — Кончай спорить. У них, должно быть, яйца железные.
Он обернулся к таджикам:
— Что вы делали в Акуловке?
— Гуляли, гражданин начальник.
— Ночью?
— Днем гулять времени нет. Всегда ночью гуляем.
— Ладно, кончай лапшу на уши вешать. Вы кого поджидали?
— Никого. Уже уходить собирались, на нас налетели. Трам-тарарам. Прямо испугались очень.
— Смотрю, до сих пор дрожишь. Выходит, вы жертвы?
— Мы жертвы.
Лысенко прекрасно представлял бессмысленность разговора, который ему приходилось вести с задержанными таджиками. Если и вправду их кто-то подрядил заделать Назарова, то они подготовились к делу серьезно. При всем старании суду не докажешь, что появление ночью в подмосковном поселке людей, не живущих там, — преступление. Тем более у обоих задержанных есть справки о регистрации в Москве.
— Значит так, гражданин Рахимов. Признаваться вы не намерены?
— Ничего не совершал, — сказал таджик. — Аллах свидетель.
— Это серьезно, — согласился Лысенко. — И вот что, ребята, считайте — вам повезло. Я сегодня добрый. Вы знаете, что здесь рядом запретная зона водоканала? Нет? Очень плохо. Теперь считайте, что я вас предупредил. Понятно?
— Понятно, начальник.
— Если понятно, скажи, что лучше калым или Колыма?
— Начальник, у нас молодому мужику плохо и то и другое.
— Может быть, но Колыма все равно хуже. Теперь валите.
Сотрудники службы наружного наблюдения ФСБ начали следить за Андреем, едва тот вышел из здания министерства.
Он лишь на мгновение задержался на крыльце, быстро огляделся и через боковой проход в ограде вышел из сквера в Пыжевский переулок. Пройдя его, свернул налево на Старомонетный и дошел до станции метро «Полянка».
Шел спокойно, деловито, не осматривался, и вести его было нетрудно.
Доехав до «Боровицкой», Андрей перешел на «красную линию» и вышел на Ярославском вокзале. В кассе пригородных поездов взял билет до Пушкино. Сел в электричку, шедшую до Александрова.
Сопровождавшие, соблюдая дистанцию, последовали за ним.
Андрей вошел в вагон и огляделся. За грязными окнами тускло светились желтые огни вокзала. В электричке пахло мочой и кислой капустой. В проходе валялись блестящие обертки от мороженого, фантики от жвачек, под скамейкой лежала нестандартная бутылка из-под пива.
Выбрав скамейку почище, Андрей сел и огляделся. Народу было немного.
Динамик внутрипоездной связи захрипел и пробурчал нечто непонятное на особом железнодорожном языке. Единственное, что понял Андрей, были слова «Следующая станция…» Не назвав ее, динамик перестал хрипеть.
Электричка тронулась. Колеса застучали на стрелках, вагон замотало из стороны в сторону. Пивная бутылка выкатилась из-под скамейки и с грохотом покатилась по проходу.