Я потянулся к мечу, но кто-то ударил меня по руке.
– Старый добрый способ, – пискляво рассмеялся Швиммер, встав надо мною. Второй мужчина, посапывая, слезал с крыши.
Йоханн глядел на меня с исключительной злобностью, а потом несколько раз ударил под ребра, чтобы проверить, подействовал ли яд. О, чудо, мне было не больно. Но трудно было удержаться от мыслей о том, почему меня не убили? Нужен ли я им для чего-то? Просто руководствовались милосердием (но в это было тяжело поверить), а то и страхом? Или экзекуция просто отложена на время?
– Мы волков так ловим, чтобы потом выпускать их на собачьих боях. А то в силках они себе лапы ранят или еще чего… – усмехнулся Йоханн глуповато.
– Швиммер, не будь идиотом… – сказал я, ощущая, как задеревенели мои язык и губы – слова протискивались с огромным трудом.
Сам себя я слышал так, будто голос мой доносился откуда-то из-за стены или с некоторого расстояния – и к тому же чудилось в нем неотчетливое эхо. У Йоханна Швиммера же было, казалось, четверо глаз, и вторая пара их путешествовала по всему лицу.
Я попытался сосредоточиться – и мне сделалось дурно.
Лицо Швиммера увеличилось, и лишь через какое-то время я понял, что помощник актеров просто приблизился ко мне. Отсвет факела плясал на его лице.
– Не нужно было вмешиваться, – сказал Йоханн сдавленным голосом. – Нужно было сидеть на жопе в Хезе…
Я рассмеялся, поскольку рот Швиммера был огромен, словно врата, и двигался вне зависимости от проговариваемых слов. Подумал, отчего я вообще встречаюсь с ним в столь странном месте? Наверное, мы могли о чем-то поговорить, но о чем?
– Оставь его, – долетел до меня голос издалека. – Он уже уснул. Пойдем, заберем коня, а то еще заметит кто…
Мне казалось, что в любой миг я могу вскочить на ноги и напасть на Швиммера и его братьев. Но одновременно меня охватывали странное отупение и лень. Я решил, что минутку отдохну, прежде чем брошусь в драку. Но я все так же не мог вспомнить, зачем я вообще должен с кем-то драться.
А потом и эти мысли угасли.
Очнулся я от холода, все тело дрожало, к тому же меня крепко тошнило – так, что я едва не сблевал. Лежал я на каменном влажном полу. Я знал, что он каменный и влажный, поскольку ощущал это пальцами. Но ничего не видел.
Наверняка я находился в каком-то подвале, поскольку не мог рассмотреть и собственной руки, даже если бы поднес ее к лицу. Впрочем, я не смог бы ничего такого сделать, поскольку руки мои в запястьях были связаны веревкой. К тому же веревка эта еще и окручивалась у меня вокруг пояса; я же лежал с руками, заведенными под ягодицы так, что и пальцем двинуть не мог. Следовало признать: мерзавцы связали меня умело и накрепко, мне же оставалось лишь надеяться, что от этих их умелости и крепости я не утрачу навсегда чувствительность рук.
Впрочем, словечко «навсегда» в моем случае не могло означать слишком долгий срок, ведь я не думал, что они настолько глупы, чтобы оставить меня в живых.
Я услышал скрип засова, а потом скрип двери. Во тьме явился свет.
Внутрь вошел некто, несущий в руке просмоленный факел. Я прищурился и узнал Швиммера. За его спиной стоял второй мужчина, но его лица я различить не мог.
– Очнулся, – сказал Швиммер с радостью, уместной в лучших обстоятельствах. – Ну что, допросим его, а, Оли?
Названный Оли что-то буркнул – как видно, соглашался.
– Ты принес молоток и щипцы? – спросил Швиммер своего спутника, и я почувствовал себя не в своей тарелке, поскольку слова «молоток и щипцы» да еще сразу после слов «допросим» могли означать только проблемы.
– Успокойся, – сказал Оли и вышел из-за спины Йоханна. Я отметил, что он высок, плечист и что у него светлые волосы. Наверняка брат и подельник Швиммера. – Если будет нужно, прижжешь его… – добавил он.
– Не будет, – сказал я решительным тоном. – Поскольку я готов дать вам все пояснения, какие только понадобятся.
– Ох ты, что-то он разговорился, – буркнул Швиммер и пнул меня в лодыжку.
– Вот только я никак не возьму в толк, знаете ли вы, что ожидает людей, которые связывают пребывающего на службе инквизитора, – добавил я, не реагируя на пинок.
– Он – инквизитор? – почти проверещал Оли и повернул к брату искаженное гневом лицо. – И почему ты мне об этом не сказал, идиот?! Откуда он здесь взялся? Что он знает?
– Да вот сейчас и поймем. – Швиммер не обратил внимания на вспышку Оли. – Сам хочу знать…
Швиммер приблизился и махнул перед моим лицом факелом. От пакли оторвалась искорка и упала мне на щеку. Йоханн ощерился в ухмылке.
– Думаешь, я тебя боюсь, инквизитор? – спросил, а потом рассмеялся, будто собственным мыслям. – Не боюсь, потому что я и так уже мертв…