— Дим, а правду говорят, что ты пишешь дома какой-то фантастический роман?
— Пытаюсь, — неохотно ответил Халин
Меня вдруг осенило
— Слушай, а ты не про эту историю о мече Белогора, часом, пишешь? И чего это, кстати, Оля Любимова, вдруг такая информированная о твоих делах оказалась? Даже больше, чем я. Думаешь, никто не обратил внимания на то, КАК она тебя спросила? Будто знала что-то такое, чего не знали другие. Не просветишь?
Халин хмыкнул
— Догадался-таки. Не хотел я в это никого посвящать… В общем, с Олей у меня… гм… вроде как, служебный роман получился. Случайно. Но, не могу же я на глазах у всех ухаживать за своей подчинённой. Да она ещё и моложе меня намного. Мы и конспирировались.
— Вот ты какой, значит. Мне ни слова не сказал. А ты хоть знаешь, что по тебе Говорухина сохнет? Она ж прямо-таки сама не своя, когда на тебя смотрит. И по возрасту она тебе подходит, и красивая как секс-бомба, и готовить умеет, ну и ты для неё, в принципе, последняя надежда. Чего ещё нужно для счастья холостяка? А ты? С зеленой девчонкой связался, вчерашней студенткой! Дуб ты, Василий Иванович! Мхом поросший!
— Да я-то понимаю всё, Серёга. Вот только не лежит у меня душа к Татьяне. Хороший она человек, но не для меня. Серьёзная очень. Наверное, думает семью создать, замуж выйти. Найдёт себе, надеюсь, хорошего человека. А у "стреляных воробьёв" моего возраста, одна реакция, как только слышат слова про серьёзные отношения или свадьбу, сразу сваливают подальше. Ну, на фига это нужно мне, нормальному взрослому мужику, который знает, что словом "брак" хорошее дело не назовут. Который всё это уже "проходил": истерики и скандалы каждый день в доме, проблемы вечно неустроенного быта, обиды, безденежье постоянное. Зачем бедной женщине голову морочить и затевать всю эту лабуду? Был я уже женат. Хватит, больше не хочу!
— Ну-у, Димыч, ты неправ! Всех под одну гребенку? Обжёгшись на молоке, дуешь на воду? Такую простую вещь до сих пор не понял — бабы они ведь тоже разные бывают! Как и мы, мужики.
— Да ладно тебе! Хватит в мою личную жизнь лезть! Тоже мне, психолог нашелся!
— Как знаешь. Молчу.
Вижу, Дима надулся, но всё ж таки хочет передо мной оправдаться, бурчит себе под нос
— Все мы умные чужие проблемы на глазок решать, — и уже погромче, — ты что, не понимаешь такую простую вещь — я не сухой расчётливый и хозяйственный мужик, а непрактичная творческая личность. Потому меня и тянет не к правильной мудрой Татьяне, а к неразумной Оле. Может, она, конечно и хочет что-то от меня получить. Не знаю. Пока нам хорошо, никаких обещаний она от меня сейчас не требует, а что дальше, будет видно. А теперь отстань! Чего привязался? Давай лучше подумаем, что нам сейчас делать. А за Татьяной можешь сам приударить, если хочешь. Я ревновать не буду.
— Тьфу ты! — я чуть на пол в сердцах не сплюнул, — вот упёртый товарищ! Ему ж пытаюсь помочь, а он…
Выдохся я, устал ему глаза открывать. Они, эти влюбленные, наверное, все такие дубины. Реального положения вещей не видят. Глаза и мозги зашоренные, переклиненные. Тоже мне, Ромео нашелся! Да пусть делает, что хочет, ну его в баню!
Сидим молча, телевизор смотрим. Но главный вопрос так и висит — с мечом решать что-то надо. Спрятать-то я его спрячу, а вот дальше то что?
Вдруг Халин хлопнул себя по лбу
— Ах, черт возьми! Совсем забыл! Слушай, тут в городе есть один интересный товарищ. Экстрасенс, предсказатель, специалист по белой магии, ну и так далее. Маршавин, кажется, его фамилия. Мне не раз про него хорошее рассказывали, он многим помог.
— А нам-то он для чего?
— Как для чего? Ты же сам видишь, что с научной точки зрения все эти странные дела, связанные с мечом, не объяснить. Мистика сплошная! А потому пойдем и проконсультируемся у спеца по белой магии, послушаем, что он скажет. Что теряем? Ты можешь предложить что-нибудь другое?
Ничего другого я предложить не мог и потому глубокомысленно промолчал. Димка вынул блокнот, полистал его и к своему удовлетворению обнаружил телефон Маршавина. Записал на листочке и протянул мне.
— Пусть у тебя тоже будет. На всякий случай. Вдруг блокнот опять потеряю.
Я автоматически спрятал бумажку в карман.
Посидели еще немного, покалякали о том, о сём. Ничего нового не придумали и улеглись спать.