Когда Демаскус подъехал ближе, никто из присутствующих не удостоил его даже мимолётным взглядом. Очевидно, предполагалось, что любой, кто оказался возле этого святилища, имеет полное право здесь находиться. Спрыгнув на землю, он слегка похлопал своего коня по крупу. Развернувшись, тот рысцой направился назад. Ну, хотя бы одному из них удастся вернуться в город дженази.
Остановившись возле границы круга, Демаскус принялся рассматривать собравшихся. Около двадцати представителей самых разных рас столпились вокруг открытого всем ветрам алтаря, находящегося в центре каменного кольца. У изголовья алтаря стояло двое. Один из них был одет в роскошную мантию, а лицо его скрывал свободный капюшон. Судя по его позе и тому уважению, которое выказывали ему все прочие, Демаскус решил, что это и был Калкан.
Рядом с ним… рядом с ним стояла Бренвин! Демаскус сморгнул. До него только сейчас дошло, что он не видел её до того момента, как покинул корабль. Судя по всему, жрица пребывала в полном замешательстве. Глаза её были широко распахнуты, в них плескалась паника. Казалось, что в любой миг она может сорваться в бегство, словно олень, внезапно застигнутый на перепутье в лесу. По крайней мере, её ещё не успели приковать к алтарю. Пока что. Должно быть, Калкан заманил её сюда под неким надуманным предлогом. Едва ли она представляет, что её ждёт.
Предводитель отступников вскинул руку. В ней он держал металлический диск, надёжно привязанный к перчатке промасленными ремнями. В центре него находилось углубление, в котором поблескивала тёмная жидкость. Поднеся диск к скрытому капюшоном лицу, он сделал глубокий вдох. Собравшиеся заволновались, словно увидели нечто потрясающее. Демаскус понятия не имел, что именно их так впечатлило. Возможно, то, что он смог вдохнуть пары некой ядовитой субстанции и не умереть?
Затем мужчина в капюшоне начал вещать громким голосом. Он говорил о Голосе Завтрашнего Дня, о неудачах Огмы в роли самопровозглашённого бога знаний и о многом другом. Демаскус не стал вслушиваться в его болтовню. Единственное, что имеет значение – это выполнить контракт и остаться в живых.
Выхватив из-за спины Экзорцессум, он воспользовался отбрасываемой алтарём тенью, чтобы пробраться через толпу. К сожалению, собравшиеся стояли слишком тесно, чтобы между ними оказалось достаточно свободного места. Подобно ангелу мщения, Демаскус возник на самом алтаре, оказавшись совсем рядом с мужчиной в капюшоне.
Тот поднял голову, и солнечные лучи разогнали тьму, скрывавшую его лицо. Нет, не лицо - ужасающую звериную морду с голодным оскалом, свидетельством прегрешений столь чудовищных, что клеймо их навеки отпечаталось на его плоти. Словно низвергшийся с горы снежный обвал, на Демаскуса обрушился шок, и он замер, высоко вскинув клинок, чтобы нанести смертельный удар – удар, которого так и не последовало.
- Ты – ракшас? – выдохнул он охрипшим от отвращения голосом.
Стоящий перед ним монстр в одеяниях жреца некогда являлся ангелом, который решил облечься в смертную плоть – так же, как и он сам. Но, если дэв совершает нечто непростительное и отдаётся злу, его душу навеки постигает проклятье. Как и их светлые сородичи, ракшасы привязаны к миру смертных, возрождаясь в нём после каждой своей гибели, и с каждым разом тяжесть грехов, лежащих на их плечах, становится всё больше и больше. В отличие от дэвов, ракшасы помнят все свои прежние воплощения, и память о том, что они совершили, является их вечным проклятьем.
Собравшиеся разразились удивлёнными восклицаниями. Откинув капюшон, Калкан ухмыльнулся, демонстрируя ужасающий тигриный оскал.
- Как раз вовремя, Демаскус, - прорычал он. – Ты крайне предсказуем.
- Откуда тебе известно, кто я? – Демаскус запнулся. – Ты знал, что я… приду за тобой?
- Плохой бы из меня был последователь Голоса Завтрашнего Дня, если бы мне не было известно, что ты явишься сюда с намерением помешать нашей церемонии, верно?
Собравшиеся согласно забормотали. Но… символ Огмы, амулет в виде свитка, вплетённый в волосы Демаскуса, внезапно задрожал. Калкан лгал!
Осознание этого помогло Демаскусу стряхнуть с себя ледяное оцепенение, которое охватило его, когда он узрел истинную природу Калкана. Тот знал его и, возможно, всё происходящее являлось заранее расставленной им ловушкой. Тем не менее, это казалось крайне маловероятным. Он врал, и это само по себе свидетельствовало о том, что его можно победить. Любая ложь - это щит, который используют лишь для того, чтобы прикрыть свою слабость.