Карменере положила руку на плечо воровки.
- Итак, уничтожим их, прежде чем эта тварь обретёт разум? – спросила королева.
Демаскус кивнул.
- Нам следовало заняться этим раньше. Повезло, что его собрат ещё не успел пробудиться, - он не стал упоминать, что причиной задержки стала погоня за Калканом.
- Эй! – воскликнула Рилтана. – Я знаю, где раздобыть несколько бочонков с маслом для ламп. Вон там, - она указала на бойницы в стене, сквозь которые культисты наблюдали за пещерой.
Не тратя больше времени на пустые разговоры, они принялись таскать из комнаты охраны бочонки, пока их не набралось десять штук. Аратейн приняла в этом самое деятельное участие, словно перекатывать ёмкости с легковоспламеняемой жидкостью являлось для неё самым обыденным делом. Затем они расположились по периметру ямы – Демаскус, Чант, Карменере, Рилтана и несколько членов кабала и миротворцев, которых королева выбрала лично. Все держали дымящиеся факелы, с которых капала свежая смола.
- По моему сигналу! – вскричала Аратейн. – Огонь!
Десять бочонков одновременно упали вниз, и встревоженные насекомые взвились над ними гудящим облаком. За бочонками последовали факелы. Из ямы вырвался столб дыма и пламени, и все, кто стоял достаточно близко, были вынуждены отступить на несколько шагов, чтобы спастись от невыносимого жара и царапающей глотку кислотной вони.
И после этого им оставалось лишь наблюдать за плодами своих действий.
Демаскус уставился в огонь, словно эти языки пламени поднимались из жаровни предсказателя. От сгорающих панцирей насекомых исходили чёрные клубы дыма. Он бы уже давно заполнил пещеру, если бы не усилия двух воздушных миротворцев-дженази, которые с помощью своих способностей сформировали из него неровную колонну и направили к поверхности.
Нескольким серым молям удалось выбраться из огненного ада прежде, чем пламя успело разгореться в полную силу. Они принялись ползать по полу, содрогаясь в тщетных попытках взмыть в воздух. Демаскус мимолётно подумал о том, не стоит ли раздавить их, но было очевидно, что моли бьются в предсмертной агонии. Бич умирал. Насекомые в яме пожрали столько невинных жертв, а теперь огонь пожирал их самих.
Бич почти пожрал и меня, - подумал он. – Или… не мог же Калкан знать о том, что мне удастся справиться с Ропотом и спастись из ямы? Неужели всё это являлось частью его безумного плана? И перед кем, во имя всех владык света, он отчитывался? Зачем ему нужно, чтобы я принял свою тёмную сторону и превратился в ракшаса? Неужели моя память таит злодеяния, которые…
Демаскус стиснул зубы. Нет. Хватит гадать. Пусть Калкан и манипулировал им, словно марионеткой, этот опыт многому научил его. Отныне ему известно об этой угрозе. Прежний сценарий более не повторится. Он этого не допустит.
Я ведь едва не погиб, - подумал он. – И, что ещё хуже, едва не погибли те, кого я стал считать друзьями. Он посмотрел на освещённые отблесками оранжевого пламени лица своих спутников, а затем перевёл взгляд на Аратейн.
Если я умру, то снова всё забуду. Но вне зависимости от того, произойдёт это или нет, одно я знаю точно – Калкан вернётся. И он не забудет ничего. Охота возобновится.
Демаскус осознал, что сейчас настал тот миг, когда решается его судьба. Возможно, Калкан, как и он, возродится через четыре года, а, возможно, всего через четыре месяца. В любом случае, ему нужно быть к этому готовым.
Итак… не следует больше терзать себя напрасными раздумьями о том, кем он когда-то являлся – это уже не имеет никакого значения. Ему необходимо вновь обрести свою прежнюю силу и вернуть воспоминания. Необходимо отыскать потерянные реликвии, а в особенности – Спираль Иоун. Необходимо взять контроль над своей судьбой, пока не стало слишком поздно.
Сколько же времени у него есть до возвращения Калкана? В последний раз Демаскусу потребовалось на это четыре года. Предположим, столько же. Может быть, ракшас справится в четыре раза быстрее.
Значит, один год. Хорошо.
Этого времени ему хватит, чтобы подготовиться ко всему.
Мир представлял собой пёструю мозаику цветов, звуков, запахов и вкусов. Сквозь бесчисленные движущиеся окна, ведущие в реальность, проникали ощущения и эмоции, а также – порой - жаркий оргазмический вкус пищи. Время не имело никакого значения. Бесконечность являлась лишь мигом, воплощавшим в себе всю полноту множественного бытия.