- Ты это слышал? – спросил Чант.
Всё, что слышал Демаскус, это непрекращающийся грохот воды. Эхо его отражалось от стен тоннеля, и этот звук, казалось, стремится просверлить в его черепе дыру.
Он встряхнул головой. Для того, чтобы добраться до Сепульчера, им пришлось спуститься в расположенный под Эйрспуром лабиринт подземных тоннелей. К счастью, ростовщик знал дорогу – он сказал, что пару раз ему уже доводилось бывать в том труднодоступном месте. Уже почти полчаса они шли по проходам, некоторые из которых были превращены в часть канализации Эйрспура, и он знал, что их путешествие вскоре подойдёт к концу.
Внезапно остановившись, Чант обернулся. Последовав его примеру, Демаскус устремил взгляд в ту сторону, откуда они пришли. Тоннель был пуст.
- В чём дело? – тихо спросил он.
Ростовщик пожал плечами.
- Не уверен. Мне показалось, что позади нас кто-то есть.
- Я ничего не слышу, кроме шума водопада.
- Воды Акана производят впечатление, да?
- Оглушительное впечатление.
Ростовщик хихикнул. Демаскус подавил своё раздражение. Этот звук сильно действовал ему на нервы, но он не собирался поддаваться своему вспыльчивому характеру.
Они продолжили путь. Вонь гниющей рыбы заметно усилилась. Её запах даже заглушил смрад нечистот, хотя от этого едва ли стало легче.
Чант указал на слабый отблеск света, виднеющийся впереди.
- Мы почти на месте, - прошептал он. Кивнув, Демаскус опустил ладонь на рукоять меча.
Они зашли в огромную пещеру. Он насчитал один, два, три… в сумме семь тоннелей, которые выходили из неё. Один из тех, что находился на потолке, был перекрыт ржавой железной заслонкой.
В сыром воздухе стоял запах рыбы. От грибов, покрывавших стены и потолок, исходило свечение. Несколько параллельных линий на камнях свидетельствовали о том, что пещеру периодически затапливало. Даже сейчас на полу виднелись лужи. В некоторых из них отчаянно мельтешили рыбки – свидетельство того, что последний потоп произошёл не так давно.
Рядом с одной из стен неподвижно лежала женщина в чёрном доспехе. Неподалёку от неё находилось ещё одно тело, куда меньшее по размеру.
- Это она! – воскликнул Демаскус. Чант схватил его за руку, но он вырвался и бросился вперёд. Если здесь и была засада, он к ней готов.
Демаскус склонился над телом воровки, но… шарфа при ней не оказалось. Ему отчаянно захотелось заорать и встряхнуть её. Совладав с собой, он попытался нащупать пульс на её шее.
Ему повезло - сердце билось слабо, но ритмично.
- Она жива!
Не прекращая обшаривать пещеру взглядом, Чант подошёл к нему.
- Можешь привести её в чувство? – спросил Демаскус. – Нужно узнать, что произошло с моим шарфом.
Ростовщик поджал губы, словно обдумывая варианты. Наконец он всё же достал из-за пояса стеклянный сосуд с исцеляющим зельем.
Демаскусу доводилось пользоваться такими зельями сотни раз. Возможно, тысячи. Его захлестнула стремительная кавалькада образов и ощущений – сломанные кости, кровоточащие раны на животе, резаные, колотые, дробящие удары… Сморгнув, он протёр глаза, чтобы избавиться от них.
Поддерживая голову женщины, Чант влил исцеляющий бальзам ей в горло. Через несколько мгновений бледная кожа дженази порозовела. Она закашлялась, и её глаза распахнулись.
Женщина сморгнула, переводя взгляд с Демаскуса на Чанта и обратно. На её лице было написано замешательство.
Демаскус прочистил горло. Глаза Рилтаны расширились, и она воскликнула:
- Ты!
- Да, я, - произнёс Демаскус. – Где мой шарф?
Воровка поднесла дрожащую руку к голове. Кристаллические пряди цвета затянутых облаками небес, которые заменяли ей волосы, были заплетены в косу.
- Гнойнорылый гоблин застал меня врасплох, ударил дубиной. Я не помню…
Демаскус устремил взгляд на второе тело, которое лежало в нескольких шагах от Рилтаны, наполовину погружённое в лужу. Подойдя ближе, он схватился за грязные обмотки, служившие погибшему обувью, и вытащил его из воды.
Да, это был гоблин. Глаза его вылезли из глазниц, а сведённые трупным окоченением руки по-прежнему цеплялись за глотку, пытаясь сорвать обвившуюся вокруг неё светлую полосу ткани.
- Милостивые боги! – воскликнул Демаскус. Это был его шарф! Но…
Потянувшись к нему, он замер. Гоблин погиб точно такой же смертью, как и священник из его видения. Значит, этот кусок ткани является вовсе не шарфом, а зачарованным оружием убийства – гарротой!
Может, то, что он лишился его и всех своих воспоминаний, является лишь благом. Может, он сам некогда всё это и устроил. И теперь он получил шанс вернуть свою вещь – и ту жизнь, от которой, возможно, отчаянно хотел сбежать.