Ростовщик подвёл её к витрине, на которой был выставлен боевой топор, арбалет и несколько однотипных длинных мечей с лакированными рукоятями. Она открыла рот, чтобы терпеливо объяснить ему разницу между кинжалом и огромным топором, но Чант уже выдвинул один из нижних ящиков. Там лежало пять коротких мечей.
Промолчав, она принялась их разглядывать. Два из них являлись простыми безделушками, но остальные три её заинтересовали. Для оружия важнее всего то, для каких целей оно создано. Сталь у всех трёх была весьма неплохой, но один из них отличался особо искусной ковкой – с утолщением от основания клинка и до самого кончика. Рилтана с первого взгляда поняла, насколько это искусная работа. Его рукоять была туго обтянута кожей, которая, судя по всему, некогда являлась белой, но от частого употребления потемнела. На клинке возле гарды имелась гравировка в виде снежинки.
- Этот символ что-то значит? – спросила она.
- Тот малый, который заложил его, не упоминал об этом. Он бы не преминул сказать, если бы на меч были наложены некие чары. Конечно, существует немалая вероятность, что клинок краденый и он сам об этом не знал.
Взяв меч в руки, Рилтана сделала несколько пробных взмахов.
- Беру его, - произнесла она.
- Отличный выбор.
Закрыв ящик, ростовщик выдвинул другой, который находился под ним. Послышался звон стали о сталь. Там лежало множество кинжалов, и все они отличались неплохим качеством – острые посланники смерти. Улыбнувшись, она отобрала двенадцать штук.
- И насчёт поддержки –у тебя найдутся исцеляющие зелья? Предпочитаю иметь при себе хотя бы одно.
Кивнув, Чант достал флакон, заполненный голубой жидкостью на высоту большого пальца. Рилтана взяла его в руки и спрятала в подпространство перчаток.
- Источники света? – спросила она.
Ростовщик указал на стеллаж со свечами, фонарями, солнечными жезлами и факелами. Она выбрала солнечный жезл.
- Сколько за всё? – спросила она, рассовывая кинжалы по спрятанным в броне потайным креплениям.
Чант назвал сумму. Она назвала другую. Они принялись торговаться до тех пор, пока Рилтана не убрала меч в висящие на спине ножны. Ухмыльнувшись, ростовщик принял её последнее предложение.
Наконец полностью вооружена, - подумала Рилтана. – Если наши с Калканом дорожки пересекутся, я ему покажу!
Демаскус закончил резать мясо. Ссыпав его в плошку, он нагнулся, чтобы поставить её на пол. Бросившись к еде, Сказка чуть не выбила её у него из рук.
Они вышли из магазина.
Обычно сумерки являлись любимым временем суток Рилтаны. От вида тысяч огней, сияющих на склонах и парящих островах возведённого в горах великолепного города, захватывало дух. Но в её голове продолжали крутиться мысли о последней встрече с Карменере. Она старалась вспоминать об этом как можно реже, что само о себе оказалось непростой задачей. Ей пришлось научиться переключаться на что-нибудь другое, и в итоге у неё даже начало неплохо получаться.
Но не сейчас, когда она вот-вот снова окажется у дверей Карменере. Воспоминания о той ужасной ночи опять обрушились на неё.
Она сидела на своём чердаке, наслаждаясь изысканным вкусом нового вина, привезённого откуда-то с востока побережья моря Упавших Звёзд. Карменере распахнула дверь.
Она всегда легко заводилась. Когда Карменере бывала чем-то расстроена, её лицо розовело, и она принималась размахивать руками, словно птица – крыльями. Рилтане доводилось видеть это достаточно часто, чтобы знать – те резкие слова, что слетают с её языка, она произносит лишь под влиянием эмоций. Её всегда можно было успокоить, спокойно поговорив и принеся искренние извинения.
На этот раз всё было иначе. Кожа её была бледной, а руки безвольно висели вдоль туловища. Тихая и побелевшая, Карменере словно утратила все эмоции. Её лицо выглядело невыразительным, как поверхность скалы.
Вот дерьмо, - подумала Рилтана.
- Как ты могла? – спросила Карменере глухим от усталости голосом.
- Могла что?
Но Рилтана знала, что. Её охватило чувство вины, от которого горло сдавило, словно от глотка скверного вина. Карменере знала. Сглотнув, Рилтана попыталась подобрать верные слова. Самое главное, чтобы она смогла ей всё объяснить…
- Как ты могла так поступить с нашей дружбой? Я думала, мы были… - Карменере замолкла. Она не стала кричать, не стала выдвигать претензий. Она просто разочарованно опустила голову, и это оказалось хуже всего.