Удовлетворив насущные потребности, он присел на край алтаря. Постепенно светало. Сделав несколько глубоких вдохов, он закрыл глаза.
Напряги мозги. Должно же быть объяснение происходящему! Даже если оно не из тех, которые тебе хотелось бы услышать.
Он устремился мыслями в прошлое, стараясь отыскать в нём хоть какую-то зацепку.
И воспоминание пришло к нему. Из распахнутого грузового люка на потолке струился свет – единственный свет, который освещал загромождённый товарами трюм плывущего судна. Его руки сжимали концы длинного шарфа, обёрнутого вокруг шеи человека в одеяниях священника. Его противник пытался вдохнуть, его рот был распахнут, словно у вытащенной из сетей рыбы.
Напрягая остатки сил, жрец сделал отчаянную попытку вырваться из его хватки. Он отчаянно вертелся, пинался и дёргался, но…
Всё было бесполезно. Его застали врасплох, и его участь была предрешена. Но, просто на всякий случай, он, закряхтев, изо всех сил потянул за концы шарфа.
Жизнь окончательно покинула тело священника. Обмякнув, он опустился на пол. Его глаза были широко распахнуты, словно он до сих пор не мог поверить в то, что произошло. Они смотрели в пустоту, остекленевшие, безжизненные… мёртвые.
Воспоминание растаяло.
Он задохнулся и полной грудью втянул холодный воздух, словно на миг оказавшись на месте человека из видения, и опустил взгляд на свои руки. Его ладони по-прежнему ощущали гладкую, как пергамент, текстуру шарфа, он чувствовал, как пальцы его соперника отчаянно впиваются в его лицо, как воля к сопротивлению покидает тело…
- Милостивые боги, - прошептал он. Он задушил священника!
Отсчитывая каждый вздох, он попытался успокоить своё учащённое дыхание. Первый, второй, третий, четвёртый – что, во имя Адов, могло заставить его…
В его разуме всплыло новое воспоминание.
На сей раз место было иным. Вместо удавки у него в руках был клинок, на одной грани которого сияли символы белые, как снег, а на другой – алые, словно кровь. Эти руны были куда ярче и реальней, чем те, что мельком проявились на его оружии во время схватки с дретчем.
Перед ним стоял… некто. Очертания его фигуры выглядели человеческими, однако покрытая мехом голова походила на звериную морду, а на лбу росли два рога. Длинные уши подёргивались. Незнакомец носил ничем не примечательные одеяния, но неестественно искривлённая рука его сжимала клинок, лезвие которого было черней самой темноты. Он смеялся.
- Демаскус. Удивлён? Не волнуйся, ты позабудешь о нашей встрече, впрочем, как и всегда. Хотя не могу не признать, что на этот раз твои прегрешения оказались практически непростительными. Ты становишься всё ближе…
Демаскус открыл рот, чтобы ответить ему какой-нибудь крайне остроумной фразой, однако его оппонент бросился вперёд – гораздо быстрей, чем от него можно было ожидать - так быстро, что он не успел схватить поводья времени и потянуть за них…
Чёрный кинжал вонзился ему в живот, и воспоминание растаяло.
Задыхаясь, он прижал ладонь к телу и, задрав чужую рубаху, принялся рассматривать живот.
На пепельно-бледной коже не имелось ни единого следа от полученной им смертельной раны.
Вероятно, это произошло давным-давно, и некая могучая исцеляющая сила полностью восстановила его организм, ведь иначе на его теле непременно бы остался хоть слабый намёк на шрам.
Почему же это существо назвало его Демаскусом?
Во имя всего святого и высшего, кто же я?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Где-то к югу от моря Упавших Звёзд
Год Нестареющего (1479 ЛД)
Капли пота выступили у него на лбу, ужас скрутил внутренности, и он задохнулся.
Пылающие Владения, почему же он понятия не имеет, кто он такой?
Это было похоже на… похоже на… да откуда ему знать, на что это похоже! В его голове зияла пустота. Он понятия не имел, с чем можно сравнить ту ситуацию, в которую он попал.
Он сделал десять глубоких вдохов. С каждым последующим тревога слегка отступала… Хорошо. Больше; ещё десять. И ещё… пока ритм его сердца не замедлился до обычного. Так-то лучше.
Итак, что ему известно?
Первое – несмотря на то, что его застали врасплох и практически беззащитным, он довольно неплохо проявил себя в бою. Это обнадёживает.
Второе – существо из его воспоминания назвало его Демаскусом.
- Демаскус, - произнёс он вслух, пробуя это имя на вкус. В последовательности твёрдых согласных было что-то смутно знакомое… или же он просто пытался убедить себя в этом, чтобы хоть как-то смириться с ситуацией. Но, даже если и так… для начала сойдёт.