– Ты назвал мужчин деревни Теут-а-Док дикарями? – спросил он на хорошем, хотя и с акцентом, языке Аргоната.
Глэйвс так и охнул. Ему и голову не могло прийти, что кто-то из этих проклятых теитольцев может понимать верио.
– Прочь с моей дороги! – рявкнул он. смеешь загораживать путь офицеру легиона!
Крепкий теитолец не двинулся с места. Что еще хуже, он ткнул Глэйвса пальцем прямо в живот.
– Я называю тебя толстомордой шавкой, обладающей храбростью бабы, прорычал он.
Глэйвс растерянно глядел на теитольца. Подобного поворота он никак не ожидал. Оскорбление было совершенно невыносимым.
– Да я… – задыхаясь от ярости, начал он, но, почувствовав, как снова всколыхнулся гуляш в животе, поспешно закрыл рот. Знаком он подозвал к себе стоящего в тени Дэндрекса.
– Убей этого человека, – приказал он своему наемнику.
Рука Дэндрекса легла на рукоять меча. Он заколебался. Перед ним стояла дюжина теитольцев, некоторые с томагавками за поясом. Стоит ему обнажить меч, и начнется драка, в которой сам он вполне может погибнуть. Дэндрекс поклялся, что никогда не умрет за Портеуса Глэйвса.
– Нет, хозяин, – ответил он. – Их слишком много.
Воин напротив захохотал, тыча пальцем в побагровевшего Глэйвса:
– У тебя не только собачья рожа, но и сердце как у цыпленка. Ты бы хотел, чтобы вместо тебя в твоей битве сражался кто-то другой. Я называю тебя цыплячьим псом!
За всем этим теперь уже наблюдала целая толпа легионеров. Их собиралось все больше и больше. Глэйвсу казалось, что он попал в какой-то кошмарный сон, из которого нет выхода. А громадный дикарь не отступал.
– Я вызываю тебя, цыплячий пес, на поединок. Ты должен сразиться со мной, как учат нас древние традиции пешего племени.
Глэйвс был в растерянности. Слух об инциденте мигом облетел всю деревню теитольцев. Казалось, все племя собралось на берегу. Прибежал узнавший о случившемся генерал Пэксон. Его ничуть не порадовало то, что он увидел.
Пэксон уже давно понял, что Глэйвс – совершенно тупой и очень мстительный командир. Генерал мог только повею проклинать новые порядки, позволявшие богачам покупать себе офицерские звания в легионах. Людям типа Портеуса Глэйвса нечего было делать на поле битвы. Но города отчаянно нуждались в деньгах и добывали их где только возможно.
– Что здесь происходит? – сурово спросил он. Глэйвс увидел Пэксона, и ему стало совсем плохо, но он ухватился за генерала, как утопающий хватается за соломинку.
– Этот тип ни с того ни с сего ударил меня. Мой человек, Дэндрекс, помогал мне защищаться.
Дэндрекс услышал язвительную нотку в голосе Глэйвса, но сделал вид, будто ничего не заметил. Он брал полото Глэйвса лишь потому, что платил тот очень хороню. Когда-нибудь он выскажет этому толстому болвану вес, что о нем думает.
Теитолец шагнул вперед:
– Он лжет. Я вызвал его на поединок потому, что он цыплячий пес и шавка, которую следует высечь. Он оскорбил мужчин Теитола. Он думает, что теитольцы не умеют говорить на языке городов.
Пэксон покосился на Глэйвса.
– Что ты хочешь сказать, говоря, что он оскорбил мужчин Теитола?
– Он думает, что в деревне Теута никто не знает верио. Но я, Рыбий Глаз, хорошо говорю на верио. Разве не так?
– Да, конечно. Но все же, что такого сказал мой офицер?
– Он сказал, что теитольцы – тупые дикари, которые голыми ходят по снегу.
– Понятно… – Генерал повернулся к Глэйвсу. Злость его сменилась радостным ожиданием поединка. – Это правда, командир?
– Разумеется, нет! – возмутился Глэйвс. – Я выполняю ваш приказ не ссориться с теитольцами.
Рыбий Глаз снова захохотал. Он что-то прокричал по-теитольски своим друзьям, и вскоре вся толпа уже надрывалась от хохота.
– Прекрасно, командир, – с издевкой прошептал Пэксон. – Теперь вы окончательно убедили теитольцев, что люди Аргоната имеют души трусливых шавок, цыплячьи сердца и собачьи головы. Я не знаю, что именно вы сказали, но в том, что вы оскорбили теитольцев, я не сомневаюсь. Рыбий Глаз – человек чести. Он немного горд, но, глядя на него, я бы сказал, что у него есть на то все основания. – Пэксон пожал плечами. – Если у вас нет других идей, придется вам встретиться с ним в поединке.
– Это невозможно! – зашелся Глэйвс. – Моя честь командира полка…
– Растает окончательно, если солдаты поймут, что вы боитесь сразиться с этим человеком.