А он, Беобранд, остался в живых, хотя ему следовало умереть с честью. Это ведь долг воина – погибнуть вместе со своим господином. Однако сейчас идея смерти в бою казалась уже не такой возвышенной, как сегодня утром. Он ведь уже видел такую смерть собственными глазами и сам убил двух человек. Видел, как жизнь тускнеет в их глазах. Слышал громкие стоны раненых. Ощущал запах крови и внутренностей, вывалившихся из вспоротых животов. И вот сейчас он лежит здесь, перепачканный кровью – и своей собственной, и кровью других людей. Развеялись мечты, родившиеся тогда, когда он слушал рассказы Селуина и пил медовуху. В действительности же о том, с чем сталкиваются воины во время битвы, красивых песней не сложишь. Беобранд осознавал, что ему очень повезло остаться в живых и что ему придется вести себя очень осторожно, если он хочет дожить до утра. Когда люди Пенды и Кадваллона его обнаружат, ему придет конец.
Беобранд был уверен в том, что не сможет двигаться очень быстро, – не говоря уже о том, чтобы сражаться. Он решил, что дождется темноты и затем попытается подняться. Если ему повезет, вражеские воины так увлекутся празднованием победы, что не станут искать выживших среди тел поверженных врагов.
Готовясь к тому, чтобы потихонечку улизнуть с этого поля, он начал медленно двигать руками и ногами и расслаблять мускулы, занемевшие от неподвижности. Дождь усилился, и вскоре одежда Беобранда промокла насквозь.
К тому времени, когда стало уже достаточно темно для того, чтобы передвигаться незамеченным, Беобранд уже вовсю дрожал от холода и не мог подавить эту дрожь. Он осторожно выполз из-под трупа, который частично скрывал его от посторонних взглядов. Боль в ребрах усилилась, и он кусал себе губы, чтобы не застонать. Теперь он лежал рядом с трупом вражеского воина на влажной земле и пытался заставить себя встать. Он осторожно прикоснулся к левому глазу, полагая, что ресницы склеились из-за застывшей на них крови. Левая сторона его головы раскалывалась от боли, а глаз заплыл, распух, и при прикосновении к нему становилось больно. Более того, он никак не хотел открываться. Неудивительно, что его, Беобранда, приняли за мертвого и не стали трогать. Его лицо, наверное, выглядело ужасно.
Он осторожно приподнялся и сел. У него сразу же закружилась голова, а в груди он почувствовал такую острую боль, что его взор затуманился. Дыхание стало прерывистым, и ему показалось, что подняться он не сможет.
«Если я не встану, можно считать, что я уже мертв», – подумал Беобранд.
Почувствовав под ладонью влажное твердое древко копья, он схватил его. Опираясь на копье, как на посох, он в конце концов сумел выпрямиться, но это усилие вызвало у него тошноту и новый приступ головокружения. Он постоял несколько секунд, тяжело дыша и чувствуя в темноте, как его поливает дождь. Ему было очень холодно, и он весь дрожал, стараясь, чтобы зубы не застучали. Он не имел ни малейшего представления, куда может направиться в подобном состоянии, однако было очевидно, что первым делом нужно убраться подальше от вражеского лагеря.
Он уже собрался сделать первый шаг, когда понял, что доносящиеся до него голоса стали громкими и злыми. Враги находились совсем недалеко, и только темнота да дождь позволяли ему оставаться незамеченным. Он замер и даже попытался затаить дыхание. Голоса чуть поутихли. Беобранд теперь, однако, уже не мог определить, с какой стороны они доносятся. И тут вдруг он услышал, как люди разговаривают громким шепотом прямо рядом с ним.
– А я тебе говорю, что увидел это первым! И я придумал, что это нужно забрать! – Этот голос был сердитым, но при этом жалобным.
– Но ты уже заграбастал ту застежку для плаща. Это несправедливо, и ты это знаешь. Если бы нам не приходилось таиться, я сломал бы тебе челюсть, ты, сукин сын! – Второй голос был более зычным и мелодичным, но его обладатель, похоже, не на шутку рассвирепел.
Беобранд продолжал стоять неподвижно. Он слышал, как эти двое шептались, когда проходили мимо, но уже не смог разобрать, что они еще друг другу говорили. Когда их голоса совсем стихли, он подождал несколько секунд и затем двинулся прочь от вражеского лагеря – то есть в сторону, противоположную тому направлению, куда пошли эти двое. Он вспомнил, что эта болотистая местность переходит в вересковую пустошь всего лишь в нескольких сотнях шагов от него, там, куда, по его мнению, он сейчас шел. Ему также вспомнился лесок на вершине покрытого вереском холма. Он решил поискать убежище среди деревьев.
Чтобы дойти до них, ему понадобилось довольно много времени. Дождь прекратился, и тучи начали рассеиваться. Холодный северный ветер ворошил вереск и листья дубов. Беобранд поначалу надеялся, что благодаря ходьбе стихнет боль в груди и прояснится сознание, но этого не произошло. Его голова кружилась при каждом шаге, а в груди возникло такое ощущение, будто кто-то вонзал ему нож между ребер при каждом вдохе. Однако он продолжал идти вперед. Становилось все холоднее, причем довольно быстро, да еще и ветер охлаждал его мокрую одежду. Если он остановится и ляжет на землю здесь, прямо посреди поля, без костра и какого-либо укрытия, он ночью наверняка замерзнет и умрет. Поэтому он шел вперед в темноте к спасительному лесу.