Если не обращать внимания на щит и копье, немногое говорило о том, что этот человек является воином. Ну разве что его телосложение: он был высоким и широкоплечим. А вот его одежда – простенькая рубаха и штаны – скорее принадлежала простолюдину, а не тану.
Ослик, внезапно зашевелившись позади Кенреда, заставил его вздрогнуть. Ему нужно было принять решение, как следует поступить. Он мог побежать в монастырь и рассказать аббату Фергасу о своей находке. Это был самый простой вариант, позволявший Кенреду побыстрее покинуть это место, где ему, возможно, угрожала какая-то опасность. Однако этот незнакомец, несомненно, был тяжело ранен. Если Кенред сейчас пойдет в монастырь и оставит этого человека лежать на сырой земле, да еще и на утреннем холоде, то воину наверняка станет еще хуже. Он, возможно, даже умрет. Монах Себби умер в прошлом месяце от лихорадки, и при этом он не выглядел перед смертью так ужасно, как этот раненый воин. Однако что будет, если этот человек поправится и затем причинит обитателям монастыря какой-то вред? Кенред тяжело вздохнул. Этот незнакомец был воином и, судя по его телосложению, достаточно сильным человеком, так что он сможет причинить немало вреда, будучи живым и здоровым.
Затем Кенреду вспомнилась рассказанная Иисусом притча о самаритянине, который помог незнакомцу. Не имело значения, кто он такой, этот человек. Он нуждался в помощи, и Бог решил дать Кенреду такую возможность. Кенред, возможно, проспал и забыл слова молитвы, но в этом испытании он проявит себя хорошо.
Кенред со вновь обретенной решительностью подошел к раненому воину и попытался его поднять. Он не смог даже сдвинуть его с места, зато после нескольких попыток правый глаз воина приоткрылся. Во взгляде его чувствовались боль и отчаяние.
– Я не могу тебя поднять, – сказал Кенред, надеясь, что незнакомец поймет его слова. – Тебе придется приложить усилие.
Воин ничего не ответил, а лишь закрыл глаз и вздохнул. Кенред подумал, что он опять впал в бессознательное состояние, но несколькими мгновениями позже воин схватился за руку Кенреда.
При помощи Кенреда незнакомцу с большим трудом удалось встать. Его мучила сильная боль, и он налег Кенреду на плечо. Кенред кое-как довел его до повозки, и воин грузно повалился на нее. Силы у него, видимо, полностью иссякли, и он даже не застонал, когда Кенред принялся укладывать в повозку его ноги.
Беобранд просыпался постепенно.
В последнее время он при этом почти всегда чувствовал себя отвратительно, и сегодняшний день не стал исключением.
Он ощутил, как на лицо что-то давит. В груди он тоже испытывал какое-то стеснение, и в ней возникала боль при каждом вдохе и выдохе. Беобранд попытался открыть глаза, но понял: что-то мешает ему это сделать. Он поднес руку к лицу и нащупал влажную повязку, закрывавшую оба глаза. Когда его пальцы надавили на нее слева, левый глаз и всю голову пронзила острая боль. Беобранд осторожно попытался снять повязку, но встревоженный голос откуда-то из темноты его остановил:
– Не снимай ее! Альрик говорит, что ты ослепнешь, если сделаешь это.
Беобранд поспешно убрал руку и вытянул ее вдоль тела: ему отнюдь не хотелось стать слепым. Голос, который он только что услышал, был тоненьким, как у мальчика.
– Кто ты? И где я? – спросил Беобранд.
Из-за того, что в горле пересохло, его собственный голос прозвучал, как карканье вороны.
– Вот, выпей воды, – сказал в ответ мальчик, и Беобранд почувствовал, как его голову приподняла чья-то рука, а в губы уперся край чаши.
Он выпил немного прохладной воды, а затем опустил голову на набитый соломой тюфяк. Во всяком случае, ему показалось, что он лежит именно на таком тюфяке.
– Спасибо, – сказал Беобранд, а затем снова спросил: – Где я?
– В Энгельминстере. Я нашел тебя в лесу – нашел скорее мертвым, чем живым. Меня зовут Кенред.
– А сколько времени я проспал?
– Три дня. Жар у тебя спал вчера, и Альрик сказал, что ты, возможно, выживешь, если будет на то воля Божья. Я молился за тебя каждый день – как велел мне это делать аббат Фергас.
Кенред, похоже, был доволен собой.
– Спасибо.
– А на чьей стороне ты был в той битве? На стороне Эдвина?