Звук тут же прекратился.
— Это мой братик?
Почему малыш больше не кричит? Вместо ответа Гуннар крепче прижал Гисхильду к себе. Нужно было раньше подняться к каменному кругу на Январском утесе. Он боялся прямо просить эльфов о чем-либо, поэтому послал Брандакса. Королевский дом заключил союз с владычицей Альвенмарка — союз, скрепленный ребенком и множеством страданий. Эльфы всегда поддерживали их в войне со священниками Тьюреда, так как это было выгодно обеим сторонам. Но просить их об услуге было опасно — всегда приходилось расплачиваться. И Гуннар боялся этого: слишком уж хорошо он знал эти старые мрачные истории о Мандреде и его сыне Альфадасе.
Вдруг дверь распахнулась и из комнаты вышла повивальная бабка, держа в руках окровавленные простыни. Лицо ее было белее мела. Она толкнула локтем дверь, и та снова захлопнулась.
Гуннар по-прежнему прижимал Гисхильду к себе, чтобы она не видела окровавленных тряпок.
— Что случилось? — Он уже не помнил имени этой женщины.
Казалось, поначалу повивальная бабка не заметила его, хотя он стоял всего в трех шагах от нее. Глаза ее были расширены от ужаса, и она смотрела сквозь него.
— Ты не поймешь, Гуннар. Ложе роженицы — это поле битвы, к которому у вас, мужчин, отношение самое пренебрежительное. Последняя битва — всегда дело женщин! — Она говорила все это совершенно бесцветным голосом.
— С Роксанной все в порядке?
— Нет! Серп Лута оборвал нить ее жизни.
— Мама?
Гуннар проклял себя за то, что задал этот вопрос.
— Морвенна все уладит, — попытался утешить он дочь, но голос подвел его.
Повивальная бабка бросила на него странный взгляд, и он не стал больше ни о чем спрашивать ее.
— Все будет хорошо, — повторял он, раскачиваясь взад-вперед. — Все будет хорошо.
Старая повитуха исчезла вместе с простынями. Гисхильда молчала. А Гуннар прислушивался к звукам за дверью. Там было до ужаса тихо.
Прошла целая вечность, прежде чем старуха наконец вернулась. Не сказав ни слова, она прошмыгнула в покои Роксанны.
За дверью послышались голоса. Хотя Гуннар различал их, понять, о чем идет речь, не мог.
— Что-то с маминым животом, — наивно заявила Гисхильда. — Волшебница сделала что-то такое, что Гильде теперь страшно.
— Морвенна знает, что делает, — попытался успокоить дочку Гуннар.
Слишком уж часто ему доводилось видеть, как эльфы делали такие вещи, объяснить которые было нельзя. Лучше всего принять их как данность. Иначе становилось слишком уж страшно. А ведь они все-таки их союзники.
Дверь снова открылась. Гильда с упреком поглядела на Гуннара. О чем они говорили с эльфийкой?
— Входи, король! Малышку можешь взять с собой. — Едва Гисхильда показалась на пороге, как женщина взяла ее за руку. — Идем, поглядишь на братика. Он довольно большой. Будет сильным парнем.
Гуннар подошел к постели Роксанны. Она спала. Лицо ее было белее свежих простыней. Под глазами виднелись большие темные круги.
Морвенна стояла у открытого окна с миской воды и отмывала в ней руки от крови. Она глядела на улицу, на метель и внимания на них не обращала. Рядом с ней из небольшой медной посудины вился дымок. Аромат не мог полностью изгнать из покоев запах пота и крови.
Старуха была права, подумал Гуннар. Пахло словно на поле боя. Он снова поглядел на жену и судорожно сглотнул. Краше в гроб кладут. Не видно даже, как вздымается и опускается грудь.
Вдруг Гильда схватила его за руку и потянула в дальний угол комнаты.
— Ты должен знать, Гуннар. Лут хотел забрать их обоих — и жену, и сына. Мальчик был слишком велик… И лежал неправильно. Мне часто доводилось такое видеть. — Повитуха с опаской покосилась на эльфийку. — Она украла обе жизни у Ткача судеб. Ничего хорошего из этого не выйдет. Она… — Женщина привычно начертила в воздухе символ, отгоняющий зло. — Такого я еще никогда не видела… — Она говорила так тихо, что Гуннару пришлось едва ли не нагибаться к ее губам, чтобы расслышать ее. — Ее руки… Она проникла в тело твоей жены. Прямо через живот… — Гильда вновь начертила охранный знак. — Она вытащила мальчика из нее. Я не могла этого видеть… а теперь живот у Роксанны совершенно гладкий. Даже рубца не осталось… Но, поверь мне, она проникла руками ей в живот.
Гуннар не хотел этого слышать. Что бы там ни случилось, Роксанна и его сын были живы. И разве Гильда не сказала сама, что не смотрела на происходившее? Пустые сплетни! Он подошел к колыбельке. Его сын! У него есть наследник. Что ему до болтовни старой бабки! Он хорошо понимал, что появиться на свет его сыну помогла магия. Для этого он ведь и звал эльфийку!