Люк терпеть не мог огромных медведедавов. Однако теперь они были последними, кто защищал деревню Ланцак. А это объединяло! Барраш был вредной собакой. Один раз он порвал ему штаны и сильно укусил за бедро. Это он поймал Люка, когда тот пытался забраться в слуховое окно омшаника.
Словно по какому-то знаку, три тощих пса одновременно бросились вперед, чтобы положить конец сопротивлению Барраша. Собака отпрянула в самый дальний угол между сараем с углем и стеной. Яростно рыча, она пыталась укусить пришельцев. Люк выломал еще одну черепицу и швырнул ее во двор.
— Убирайтесь отсюда, мерзкие твари! Разрази вас гром!
Бросок Люка не достиг цели. Тощие собаки не удостоили его даже взглядом. Тихо рыча, они окружили Барраша. Каждый раз на него нападали по меньшей мере сразу две псины, и неважно было, насколько храбро он защищался, как ловко и отчаянно нападал, — с каждой атакой на его теле прибавлялось ран. Конец был очевиден. Однако пес не сдавался. Его роскошная желто-коричневая шерсть была покрыта большими кровавыми пятнами. Каждый раз, когда тощие собаки бросались на него, он немного медленнее предпринимал очередную попытку добраться до их глоток.
Чтобы помочь Баррашу, нужно подобраться ближе к этим чертовым тварям. Люк проворно пролез в чердачное окно и скользнул по скрипящей кровле вниз, на окружавшую двор стену. У чужих псов была ужасная серо-коричневая шерсть и белое пятно на животе. Хотя все они были меньше Барраша, но менее опасными от этого не казались. Несмотря на густую шерсть, на их боках отчетливо виднелись ребра. Было ясно, что за еду им приходится драться.
Один из тощих псов поднял взгляд на Люка. Мальчик сразу же узнал его злобные светло-серые глаза. Он был предводителем чужой стаи, тем, в кого он только что попал черепицей.
— С тобой я расправлюсь, Сероглазый, — решительно пробормотал Люк и крикнул: — Держись, Барраш! Я помогу тебе! Держись!
В кармане штанов Люк нащупал складной нож. С его стороны было трусостью сидеть здесь, наверху стены, в то время как пес там, внизу, сражался за свою жизнь. Однако мальчик догадывался, что если решится спуститься во двор, то умрет скорее, чем большая собака. Он точно знал, кто пришел в деревню. Однако тот, кто был в здравом уме, никогда не называл зло его подлинным именем: тогда все ухудшалось. Так ему говорила мать, верившая в это даже в свой смертный час. Имя зла, которое довело ее до этого, не сорвалось с губ ни у нее, ни у остальных домочадцев.
Сероглазый пес сел на задние лапы и стал разглядывать Люка. Мальчику почудилось, что животное хотело сказать: только попробуй спуститься! Только тебя нам для полного обеда и не хватает.
Люку было одиннадцать лет — в начале лета он отпраздновал свой День имени. Мальчик судорожно сглотнул. Глаза его увлажнились — так больно вспоминать о том, какой это был чудесный день. Отец впервые разрешил ему стрелять из тяжелого пистолета. Отдачей оружие чуть было не вывернуло ему руку, и он жалко шлепнулся прямо на землю, но, несмотря на это, испытал гордость. Сколько он себя помнил, все время мечтал о том, чтобы пострелять из одного из отцовских пистолетов. Он знал о них все. Как их разбирать, чтобы почистить и смазать металл. Как заряжать и закреплять пулю в стволе, чтобы она не выкатилась. Это было важно, когда заряженное оружие нужно было положить в седельный ранец! Отец подарил ему ключ, которым можно было закреплять затвор пистолетов. На следующий год он получил бы рог с порохом, а еще через год — один из пистолетов. Вот сейчас ему бы пригодился один из них!
— То-то ты удивился бы, если б я сделал дыру прямо между твоих серых глаз, тупая скотина, — сердито пробормотал он. — Ты понятия не имеешь, с кем связался! Сегодня день твоей смерти, это я тебе обещаю.
Звук собственного голоса успокоил Люка, придал ему мужества. Как давно с ним никто не говорил… Барраш был единственным существом, оставшимся от прошлого. И вонючки… Но эти не разговаривают. Они только отрыгивают и ждут… Хотя лежали они совсем тихо, он опасался, что они поднимутся именно в тот миг, когда он сделает что-то не так. Они следят за ним! Вонючек он избегал. Уже хотя бы из-за одних только мух, которые вились вокруг них.
Люк поглядел на маленькое слуховое окно, с которого свисал канат с множеством толстых узлов. Он мог бы пройти и через большой дом графа, чтобы попасть в омшаник. Но тогда ему пришлось бы идти мимо двух вонючек: Мари, прачки, и толстого Жана, который был у графа дворецким. Лучше уж лезть через окно! А теперь, когда явилась чужая стая, у него просто не оставалось другого выхода.