— Но это не означает, что разрешено, — настаивал Жоакино.
— Я так не считаю. То, что явно не запрещено, для меня разрешено!
Раффаэль смотрел на них широко раскрытыми глазами.
— Может быть, вы будете так добры и расскажете мне, о чем вы тут говорили?
Люк поглядел на Гисхильду, потом на Жоакино. Оба кивнули. Все остальные в звене в любом случае должны быть посвящены сегодня вечером. Ведь завтра состоится игра. Последняя в этом году. Потом начнутся большие весенние маневры. Они неделями будут находиться на большой равнине. В Долину башен послушники вернутся незадолго до выпускного праздника.
Люк рассказал Раффаэлю о своем плане. Когда он закончил, тот примирительно улыбнулся и задумчиво стал играть локоном.
— Хорошо. Очень хорошо. Мы разделаемся с Драконами. С лучшей командой нашего курса. Ты не против, если я организую парочку пари?
— Чего захотел! Ты ведь не думаешь, что мы просто так отпустим тебя, после того как посвятили в свою тайну? — зарычал Жоакино.
— Вот же… Ты ведь не считаешь меня предателем? Драконы еще ни одной игры в этом году не проиграли. Не будет никаких проблем с тем, чтобы заключить пари десять к одному против нас. У нас просто карманы будут по швам трещать от денег. Во время маневров пойдем в гавань. Сможем разорить все магазины сладостей. Десять к одному! Ты понимаешь, что это значит, Жоакино?
— Я ему доверяю, — сказал Люк.
Гисхильда только пожала плечами.
— И как можно быть настолько помешанным на сладостях, — проворчал Жоакино. — Позволь ему делать то, что он хочет, и увидишь, что нам за это будет.
— Полные карманы, — горячо убеждал его Раффаэль. — Вот что вам за это будет! Я Лев и никогда не предам никого из нашего звена. Начну с послушников последнего года — у них больше всего серебра. Но мы не имеем права на поражение, Люк. Это ты мне должен обещать. Если не выгорит… Они привяжут мне к шее мельничный жернов и бросят в озеро.
Люку стало не по себе. А вдруг все пойдет не так, как он задумал? В первую очередь никто не мог предугадать, как на это дело посмотрит примарх.
— Настаивай на том, что мы побеждаем в духе правил бугурта, и ты будешь в безопасности, — наморщил лоб Раффаэль. — Нет, это звучит, как будто мы хотим обмануть кого-то. Я ставлю на нашу победу!
И с этими словами он умчался прочь. Жоакино тяжело вздохнул.
— Этого еще не хватало. Это же сплошные неприятности!
И только у Гисхильды было хорошее настроение.
— Посмотрите на это дело с другой стороны. Неважно, каков будет результат, после этой игры мы станем самым знаменитым звеном Валлонкура.
— Ты, наверное, имела в виду дурную славу? — поинтересовался Жоакино.
— Идемте.
Люк отвел их в большую кухню цитадели. Еще в дверях их встретила жара, а от многообразия вкусных запахов у мальчика потекли слюнки. Девушки в белых платьях с короткими рукавами сновали туда-сюда. Толстый старик командовал всем, и, подобно тому как полководец перекрикивает звон клинков, его бас, словно гром пушечного выстрела, разносился над звоном кастрюль, рубкой мяса, помешиванием и кипением супов на печах. Из огромных печей вынимали свежий хлеб и ставили в нишу.
— Вы пришли слишком рано! — залаял на них шеф-повар. — Раздача еды начнется через час. Освободите место!
Жюстина была одной из работавших здесь двух десятков девушек. Крик шеф-повара заставил ее поднять голову; было очевидно, что она рада их видеть.
— Они к тебе, Жюстина? — От господина кухарок и вертелов не укрылся их обмен взглядами. — Высокий — вполне видный мальчик.
Теперь все подняли головы.
Жоакино то краснел, то бледнел, от смущения не зная, куда деть глаза.
— Эти дети мне еще осенью постоянно носили грибы. Я им кое-что должна.
— Дополнительных порций мяса нет, Жюстина! Надеюсь, ты об этом помнишь.
— Конечно, господин, конечно.
— Тогда иди! Но поспеши! Ты же знаешь, перед обедом нужна каждая пара рук.
Стройная друснийка сделала им знак рукой, приглашая следовать за собой. Они прошли через всю кухню к двери, ведущей к кладовым. Одна из кухарок ущипнула Люка за щеку и сделала колкое замечание. К счастью, наибольшей популярностью пользовался все же Жоакино. «Я бы сквозь землю провалился на его месте», — подумал Люк.
Когда они наконец вышли из кухни, Жюстина сердито зашипела на них.
— Так мы не договаривались! Ты хотел забрать их вместе с едой, Люк. Обо мне начнут говорить… И Друстан об этом услышит.
— Я думала, он тебе не нравится, — неожиданно произнесла Гисхильда.
Жюстина провела рукой по ее волосам.
— Ах, девочка… Ты об этом ничего не знаешь. Пока что, — она вздохнула, — я невысокого мнения о том, что придумал твой друг.
Они пересекли кладовую, где вкусно пахло буковым дымом и с потолка свисали сотни колбас.
— Если бы ты не поручилась за своего друга, я никогда бы этого не сделала. Это самое настоящее расточительство. Из них никогда больше нельзя будет пить!
Люк был удивлен, услышав, что кухарка считает его другом Гисхильды, и не знал, как следует относиться к этой ошибке.
В следующей кладовой, где они оказались, все стены были в полках, на которых лежали яблоки. От их аромата у Люка опять потекли слюнки.
— Можете взять по одному в карман, — покровительственно сказала Жюстина. — Но только по одному! Я же знаю, что вас держат впроголодь.
Затем она повела их в темный уголок и отодвинула в сторону висевшее полотно. Там лежали они — ключи к победе на следующем бугурте.
— Берите и больше никогда не обращайтесь ко мне с такой просьбой! — пробурчала кухарка. — Это самое настоящее расточительство. Будьте счастливы!
Львы и Драконы
Люк проснулся в тревоге, он все утро штудировал правила. И никак не мог избавиться от нехорошего чувства, что он что-то выпустил из виду.
На пути к заиленной яме все вели себя очень тихо. А теперь стало еще тише. Львы посмотрели с гребня холма на каменные трибуны. На них уставились сотни глаз. По рядам зрителей пробежал шепот, послышались смешки.
Люк был потрясен. Как много зрителей! А это всего лишь встреча двух звеньев первого курса — самого лучшего и самого худшего. Исход игры был предрешен еще до ее начала. Люк не думал, что она заинтересует так много послушников. Что-то здесь не так!
— Раффаэль! — услышал он шипение Жоакино. — С кем ты спорил?
Люк обернулся. Маленький кудрявый паренек, казалось, вот-вот провалится сквозь землю. Он поднял руки, защищаясь.
— Всего лишь парочка пари. Думаю, остальные тоже захотели попытать судьбу.
Среди зрителей оказалось много рыцарей. Присутствовали также большинство магистров и крестов.
— Сколько заключено пари? — поинтересовался Жоакино.
— Я… Э… Что ж, я принял 4370 серебряных монет.
Люку стало плохо. Этих денег хватило бы, чтобы купить большое дворянское поместье.
— Ты что? Ты с ума сошел?
— Квота была десять к одному против нас, — прошептал Раффаэль, как будто это объясняло все.
— Мы пропали! — Голос Джиакомо сорвался на истерический визг. — Пропали мы. Если мы проиграем, то не расплатимся никогда. Они нас разделают под орех.
— Нам нужно внести всего лишь 437 монет, — возмущенно сказал Раффаэль.
— А у тебя есть столько? — набросился на него Жоакино.
— Мы просто не имеем права проигрывать. — Взгляд Раффаэля был прикован к Люку. — Ты сказал, что у нас получится. Совершенно точно. Это хороший план.
— Но это не делает его лучше, — негодовал Джиакомо. — Если мы победим, они возненавидят нас. Такая куча серебра… Это, должно быть, сбережения половины послушников. И магистров. Они нас убьют. На маневрах с нами произойдут несчастные случаи… Я уже вижу это. Каждый год на маневрах умирают несколько послушников. На этот раз мертвецами станут исключительно Львы сорок седьмого набора. И никто не прольет по нам ни слезинки. С нами покончено. Мы трупы! Все…
Гисхильда толкнула его в бок локтем.
— Да заткнись ты наконец, мямля. Мы сейчас спустимся вниз и все сделаем. Мы — Львы!