— Она не хотела сидеть тихо, — раболепно пробормотал он. — Если бы она не брыкалась!
— Действительно ли стрижка столь необходима? — Старый священник встал рядом с ней на колени и взял ее руку в свои.
— Это всего лишь порез! — спокойно заявила Лилианна. — С головы кровь всегда течет так, словно свинью зарезали.
Шарль презрительно поглядел на женщину-рыцаря. «А он приветливый, — подумала Гисхильда. — Может быть, ему можно доверять?»
Он мягко погладил ее по руке.
— Мне очень жаль, принцесса. Пожалуйста, веди себя тихо. Это всего лишь волосы. Они скоро снова отрастут.
Нож опять коснулся кожи ее головы. Гисхильда смотрела, как падают длинные золотистые пряди, и молча плакала. Кровь мешалась со слезами и капала на белую ночную сорочку. Как она сюда попала? Что теперь с ней будет?
Парикмахеру потребовалось совсем мало времени, чтобы сделать ее лысой. Лилианна вытерла платком кровь с ее головы.
Карлос протянул ей маленькое зеркальце.
— Теперь вши оставят вас в покое, принцесса.
Сквозь пелену слез Гисхильда посмотрела на свое отражение. Кожа головы была бледной, словно брюхо рыбы, и ее рассекал длинный кровоточащий шрам.
«Не хочу этого видеть! В зеркале совсем не я! Это чужая!»
Парикмахер постелил новую простыню, затем поднял девочку со стула и осторожно уложил в постель. Так когда-то относил ее в кровать отец… Где же он теперь? Почему не спас ее? Она сжала губы и не смогла сдержать всхлипываний. Шарль склонился над ней.
— Будь мужественной, моя малышка.
Он поцеловал ее в лоб. От него пахло луком.
— Держись, я скоро увезу тебя отсюда, — еле слышно прошептал он ей на ухо. — И тогда все станет лучше, принцесса. Я верну тебя твоему отцу.
Стриженная наголо девочка
Она должна бежать! Вот уже четыре дня лежит она в постели и смотрит на небо через окно. Ей принесли колокольчик, чтобы звонила, если чего-то захочет. Она чувствовала себя беспомощной, словно новорожденный ребенок. Но просто так она не сдастся! Сильвина научила ее бороться. И забывать об этом нельзя.
Возле кровати поставили зеркало. В нем отражалась чужая голова с зарубцевавшимся шрамом. Привычный мир исчез, и девочка, которой она была когда-то, тоже исчезла. Из зеркала на нее смотрел лысый человечек с черными кругами под глазами. Это не она! Ту Гисхильду, которой она была когда-то, у нее украли. Она не знала, что хотят сделать из нее эти поклонники Тьюреда, но не собиралась подчиняться им.
Священник был с ней приветлив. Заходил к ней пару раз и обещал освободить из-под власти рыцарей. Уже совсем скоро… Но даже он не рассказал ей, что произошло. Почему? Что они от нее скрывают? Что с ее родителями? Почему никто не приходит ее спасать? Нет такого места, в которое не могла бы добраться Сильвина. Почему эльфийка не забирает ее отсюда?
Гнев придавал Гисхильде силы. Боль в груди допекала уже не так сильно, как в тот день, когда она проснулась. Девочка поднялась. Каждое движение причиняло ей боль. Нужно вытерпеть это.
Она медленно свесила ноги с кровати. В белой комнате было тепло. Каждый раз, когда посетитель уходил, снаружи дверь запирали на засов.
Лилианна была здесь дважды, подходила к кровати и смотрела на нее. Ни слова не произнесла женщина-рыцарь. А Гисхильда слишком горда, чтобы первой заговорить с комтуршей, которая была воплощением всего того, что ненавидела девочка. В ней воплотилась вся жестокость Церкви Тьюреда. Никогда она не станет подчиняться этой мужеподобной женщине. Лучше уж уйти с эрцрегентом…
Гисхильда осторожно поставила ноги на пол. Каменные плиты приятно холодили ступни. На дворе стоял жаркий летний день. Свинцовый горизонт предвещал скорую грозу.
Она осторожно поднялась, боясь, что ноги могут подвести ее. Закружилась голова: от длительного лежания в постели она совсем ослабела. Раскинув руки в стороны, Гисхильда удержала равновесие и пошла к окну. Ей очень хотелось увидеть что-нибудь, кроме белых стен, Древа крови и маленького кусочка неба.
Ее затошнило. Устремив взгляд на каменный подоконник, она пошла быстрее. Всего пять шагов, но они совершенно вымотали ее!
С облегчением девочка облокотилась на широкий подоконник. Под ней была пропасть глубиной в двадцать шагов. Она находилась в башне над широким рвом, бывшим частью внутренних укреплений крепости. Повсюду виднелись рабочие — рыли ямы и возводили стены. Она не знала, в каком городе находится, но рыцарский орден не жалел усилий, чтобы окопаться здесь навеки. Вероятно, строят одну из этих странных новых крепостей, вроде той, которую начал возводить Брандакс в Фирнстайне. Кобольд с воодушевлением рассказывал ей об этом. Тогда она его толком не слушала. Он ей не нравился! Лицо его было отвратительным. Гнилые зубы напоминали крысиный оскал. А еще у него было ужасное чувство юмора, и ему нравилось, что его вид внушает ей ужас.
Сейчас она бы все отдала, только бы он был здесь!
Взгляд Гисхильды скользил по простиравшимся далеко крепостным сооружениям: насыпи в форме звезд с кирпичными стенами с обратной стороны; бастионы для пушек; маленькие форты; широкий, наполненный водой внешний ров. Защитные сооружения напоминали самый настоящий лабиринт. Совсем рядом с ее башней сотня рабочих занималась тем, что скрывала кирпичный каземат под земляной насыпью.
Гисхильда вспомнила, как Брандакс рассказывал ей, что земляные валы просто проглатывают пушечные ядра, в то время как стены из камня или кирпича разбиваются под ударами. Поэтому кирпичные стены засыпали землей.
Ей подумалось, что нужно было лучше слушать Брандакса. Тогда она могла бы разглядеть особенности защитных сооружений и доложить отцу на военном совете, когда снова окажется на свободе.
Взгляд ее упал на портовые сооружения. Только что причалила флотилия: у пирса стояли пять галер и две галеасы. Спускали паруса. Гербом им служило черное Древо праха. Палубы и весла кораблей тоже были черными. Выглядели они жутковато. Кровь и прах… Два крупных рыцарских ордена Церкви Тьюреда.
Сильвина и ее старый учитель Рагнар рассказывали ей об этих орденах. Хотя они служили одному Богу, рыцари Древа праха и Новое рыцарство были соперниками. Орден Древа праха существовал уже несколько столетий. Он был богат и обладал властью. У них были тысячи рыцарей. В отличие от него Новое рыцарство возникло не так давно. Эти рыцари считались более фанатичными. И, по мнению Сильвины, были сильнее в тактике, более ловко руководили войсками Церкви. После успехов, достигнутых на полях сражений Друсны, этот орден принял командование над всеми войсками в провинции. Ранее такая честь оказывалась только комтуру Древа праха. Гисхильда удивилась, увидев в гавани корабли обоих орденов. Обычно над городом развевалось знамя либо Древа крови, либо Древа праха. Оба ордена никогда не собирались вместе.
Воины в старомодных белых военных мундирах быстро перемещались по пристани и занимали места вдоль пирса. Среди крошечных белых фигурок Гисхильда обнаружила одного-единственного человека в синем. Не регент ли это? Он недолго поговорил с несколькими людьми и потом во главе группы вновь прибывших направился к воротам гавани. Итак, Шарль сдержит слово: заберет ее отсюда.
У двери раздался шорох, и Гисхильда вздрогнула. Кто-то отодвигал засов.
Вошла молодая женщина в потертом поношенном платье. За ее поясом торчал маленький нож для разделки рыбы. Пепельно-серые волосы лежали грязными прядями. От женщины несло рыбой! Она с вызовом поглядела на Гисхильду. Гордые зеленые глаза показались принцессе знакомыми. Незнакомка ухмыльнулась. Зубы у нее были безупречными.
— Что делают платья, правда? Нельзя исключать, что теперь и у меня есть вши. Ты меня по-прежнему не узнаешь?
Мгновение Гисхильда надеялась, что это Сильвина. Но мауравани была выше и стройнее. Эти глаза… Лилианна!
Комтурша подозвала кого-то, стоявшего за дверью.