Это была одна из первых теплых весенних ночей. Воздух полнился ароматом цветущих яблонь. Шумел камыш у близкого берега. Поднимались темные тени галер и зафрахтованных судов над светившимся серебром озером. Они отвезут припасы войску, расположенному в более чем сотне миль к югу. Войско рыцарей ордена было чересчур сильно, чтобы встречаться с ним в открытом бою. Можно надеяться лишь на то, чтобы отрезать его от снабжения.
Перед дверью сруба стоял на страже один-единственный рыцарь. Отделенные сотнями миль леса и болот от войск Альвенмарка и Фьордландии, люди чувствовали себя в полной безопасности.
— Чего тебе надо?
Эльф поднял запечатанный кожаный свиток.
— Срочные приказы от эрцрегента. — Заметил ли рыцарь акцент? Еще три шага — и он совсем рядом с часовым.
— Что-то случилось? Была битва?
Еще один шаг. Тирану улыбнулся.
— Всего один убитый. — Его закованный в броню кулак устремился вперед.
Удар пробил рыцарю дыхательное горло. Тихо захрипев, стражник опустился на пол, обхватил шею обеими руками, будто пытаясь освободиться от удушающей хватки.
Эльфийский князь открыл двери. В нос ему ударил удушливый запах. Несло плохими духами, жареным салом, красным вином, давно нестиранной одеждой и переполненными горшками. И это — лучшие из них, цинично подумал эльф. Офицеры, которые однажды собираются покорить Фьордландию и Альвенмарк! Для этого сброда нынче все мечты завоевателей закончатся.
Тирану закрыл за собой дверь. Он мог хорошо видеть и в темноте, но ему хотелось, чтобы они видели его, прежде чем отправятся в путешествие к своему кровожадному богу. Он хотел насладиться ужасом на их лицах, когда они поймут, кто перед ними. Он немного потянет. Как только начнется атака на корабли, на шум битвы и крики здесь, в срубе, уже никто не будет обращать внимания.
Он переступил через пьяного, которого вино уложило на пол, подошел к большому столу, занимавшему весь центр единственной комнаты, и повернул фитиль в масляной лампе. Вдоль стен находились мешки соломы, служившие постелями. На полке прямо возле входа, валялись четыре пистолета с поворотным затвором. Здесь же к стене были прислонены все рапиры и длинные кинжалы. Тщательно смазанные шлемы и стальные нагрудники довершали воинственную картину.
Стол был уставлен множеством бутылок из-под вина. У Тирану возникло чувство, будто дети людей еще не закончили свое пиршество. На мешках соломы развалилось семеро мужчин. Восьмой — на полу. У погасшего камина он обнаружил бабу, которая, завернувшись в шафрановые одежды, растянулась на ложе из плащей. Когда он увидел ее, то эльфу показалось, будто среди всех прочих запахов он ощущает мускусный запах ее лона. В отвращении он сжал губы. У них совершенно отсутствует стиль!
Выстрел нарушил ночную тишь. Началась пляска смерти. Тирану отступил к двери.
Два офицера подскочили, несмотря на опьянение. Сели на мешках, заспанно протирая глаза. Тирану снял шлем и тряхнул своими длинными черными волосами. Потом сбросил на пол белый плащ, чтобы дети людей увидели его лакированный черный доспех.
— Князь Жнецов приветствует вас, обреченные на смерть.
Он присел на корточки, схватил закованной в броню рукою рапиры и кинжалы и швырнул их через стол, стоявший в центре большой комнаты.
— Ну же, давайте потанцуем.
Пустые бутылки попадали со стола и разлетелись на куски. Проснулись остальные воины, и по их лицам Тирану видел, как они моментально трезвели, когда понимали, кто находится в комнате.
Масляная лампа тоже упала со стола и разбилась. Вверх ударили желто-оранжевые языки пламени.
Дородный парень с рыжей окладистой бородой первым поднял рапиру.
— Ну же, вы, мямли. Нас восьмеро! Эльфийский ублюдок еще пожалеет о том, что пришел сюда!
Тирану вынул из ножен рапиру и резко отсалютовал. Потом переступил через пылающие осколки. Слегка пригнувшись, он провел прямой выпад, направленный на говорившего. Рыжебородый поднял рапиру, чтобы отвести удар, но действовал слишком медленно. Стальное острие рапиры пробило его резцы. Тирану проделал легкий поворот запястьем и отвел клинок назад.
Рыцарь выплюнул осколки зубов и свой разрезанный язык вместе с потоком крови.
— Убивать нас — это одно, сын человеческий, но я не потерплю, чтобы ты оскорблял мою мать, называя ее шлюхой, которая рожает ублюдков. Это неоригинально, просто еще один признак плохого стиля! — Танцующим движением он ушел от удара и ударил нападающего гардой рапиры по лицу.
Теперь все офицеры были вооружены. Тирану позабавило, что девушка залезла в остывший камин. Она что, попытается взобраться по нему наверх? Как глупо пытаться залезть на крышу дома, который уже совсем скоро будет гореть ярким пламенем!
Тирану пинком отправил часть горящих осколков в солому постелей. Мешки вспыхнули почти мгновенно. Затем эльф отбросил в сторону бутылку, которой запустил в него один из офицеров. Сталь со звоном ударила о сталь, когда на него напали одновременно три человека. Наконец-то им удалось хоть немного согласовать свои действия.
Удар закованным в броню локтем разбил кому-то челюсть. Тирану немного отпрянул назад, к двери. Пламя поднялось уже в человеческий рост. Скоро оно достигнет тростниковой крыши. И лучше подготовить пути к отступлению.
Краем глаза эльф увидел, как молодой светловолосый воин вынул из-за широкого пояса пистолет. Правой рукой взял его на мушку. Князь выбил клинок из руки одного из фехтовальщиков, атаковавших его, схватил его за руку и притянул к себе. В тот же миг из дула пистолета вырвалось пламя. Хотя пуля не пробила тело рыцаря, которым он воспользовался, как живым щитом, сила удара отбросила Тирану назад. Он ударился, врезавшись в дверь.
Слегка покачиваясь, эльф ухватился за полку, на которой лежали пистолеты с поворотным затвором. На это оружие Эмерелль наложила запрет. Ни одно дитя альвов не должно было использовать их, потому что от них несло духом Девантара, однако Тирану давно чувствовал, что ему хочется хоть раз выстрелить из пистолета. Прицелился поверх ствола в светловолосого воина. Спусковой крючок… Тирану был поражен сильной отдачей оружия. Его пуля попала юному рыцарю в горло. Кровь забрызгала стену позади него, тело парня обмякло.
Бросив тяжелый пистолет в лицо нападающему, Тирану проткнул следующему плечо. Эльф решил про себя, что убивать этим оружием слишком просто. При превосходящем числе фехтовальщики людей могут быть очень и очень опасны. Подвергать себя опасности и выживать и составляло всю прелесть битвы.
Пламя жадными языками лизало низ покрытой тростником крыши. Воздух наполнился дымом. Все отчаяннее становились атаки выживших, чтобы протиснуться мимо него к двери. Раз за разом отбрасывал их Тирану. Он не хотел убивать. Время от времени он пронзал кому-нибудь колено или одним ударом перерезал связки на ногах. Все они должны погибнуть здесь, в доме. Быстрая смерть от холодной стали слишком легка. Человеческое отродье!
От дыма Тирану пекло глаза, слезы бежали по его щекам. Пришло время отступать. А двери он забаррикадирует.
Удар клинка прошел очень близко от его лица. Нужно торопиться. Клинок снова устремился вперед. Он был сделан хорошо… слишком хорошо! Тирану смахнул с глаз слезы. Изогнутая гарда рапиры, стилизованная голова волка, образовывавшая головку эфеса… Это оружие было создано не человеческой рукой. Ему уже доводилось видеть его!
Тирану пригнулся, уходя от нового выпада. Схватил парня за штанину и потащил к себе. Противник не сдавался. Они были слишком близко друг к другу, чтобы использовать длинный клинок в качестве оружия. Вместо этого он попытался разбить лицо Тирану гардой.
Эльф отбросил свою рапиру, вынул короткий кинжал и нанес рыцарю удар в подмышку, так что его рука безвольно обвисла, как у марионетки, которой обрезали нити.
— Откуда у тебя это оружие? Скажи мне, и будешь жить. — Тирану вытащил офицера за двери.
Крыша уже горела. В воздухе плясали тысячи искр. Раненые кашляли, а в лагере кипела кровавая битва. Жнецы Тирану прокрались прямо в центр спящего войска. Опрокидывали длинными копьями солдат и морских пехотинцев, безжалостно преследовали беглецов. Они не должны позволить людям опомниться. Только тогда рыцари не заметят, что число нападающих ничтожно мало.