Солнцеокий улыбнулся. Ему лучше не показываться при дворе. Но мастер меча был прав. Если есть возможность избежать излишнего кровопролития, то они должны сделать все возможное, чтобы пойти этим путем. Иначе они ничем не лучше своих врагов.
Месяц назад Солнцеокий мечтал о том, чтобы стать воином и героем. Вопреки всем вероятностям! Теперь пришел его час. Он действительно станет героем, пусть даже и тайно.
Поэтому он расправил крылья и поднялся в ночное небо. Он рискнет полететь над рифами, дымящимися скалистыми кратерами и широким морем. Он сумеет долететь до флота и позаботиться о том, чтобы битва за Валлонкур не состоялась!
Военный совет
— Мы предполагаем, что она находится здесь, — Златокрылая топнула ножкой по карте. — Здесь, в замке, — штаб-квартира рыцарского ордена. Есть еще ряд темниц. Мы ведь не могли заглянуть во все комнаты.
— Почему не могли? — ледяным тоном спросил Тирану.
Цветочная фея подняла глаза на рыцаря. У Златокрылой были длинные серебристые волосы. Она командовала почти сотней цветочных фей, которые были разосланы по Валлонкуру в качестве шпионов. Она была необычайно крохотной, даже мизинец Тирану был длиннее. На левой руке у нее была узкая белая шелковая ленточка. Это был знак принадлежности к эльфийским рыцарям. После того как Олловейн подчинился приказу Эмерелль и принял Тирану в войско, он еще той же ночью возвел в ранг рыцаря всех фей, которые присоединились к ним. Посвятил он в рыцари и кобольдов, которые летали на орлах, чтобы приносить стальные стрелы Брандакса. Каждый из них стоил в глазах Олловейна больше, чем Тирану.
Мастер меча гордился Златокрылой, которая не испугалась князя Ланголлиона. Фея упрямо и презрительно смотрела на эльфийского князя, который вместе с остальными командирами рыцарей сидел за столом над картами.
— Они готовят большой праздник, — пояснила Златокрылая. — Половина стражи крепости была на ногах до поздней ночи. У нас был строгий приказ не рисковать. Ни одного из моих шпионов не должны были обнаружить. И тем не менее мы побывали в большинстве комнат Цитадели ордена и составили новые карты. А в темницах полно воинов. Туда мы не могли сунуться. Было слишком опасно. Двое моих ребят не вернулись.
Олловейн насторожился. У него еще не было возможности поговорить со Златокрылой. Она сразу же по возвращении потребовала созвать совет в комнате на корме «Боевого скакуна».
— Кто не вернулся?
— Утреннерос и Солнцеокий. Они оба были в долине башен. — Ее крылья беспокойно трепетали. — Они не пришли на встречу с орлами. У нас не было времени искать их.
— Если люди поймали их, то вы сломали наше самое острое оружие, — прорычал Тирану. — Если мы не сумеем застать их врасплох, нас ждет тяжелое сражение.
— Но никто не бил тревогу, — защищалась Златокрылая.
— Ну, конечно, нет! — набросился на нее Тирану. — Мы же имеем дело не с какими-нибудь идиотами. Там, в Валлонкуре, собрались лучшие рыцари нашего врага. Они не подадут виду, что обнаружили нас. Мы должны атаковать немедленно, если хотим чего-то достичь.
— Паника не к лицу предводителю. Я считал тебя более хладнокровным, — не сдержался Олловейн, чтобы поддразнить Тирану, хотя этот упрек был не совсем несправедлив.
— А предводитель, который упрямо цепляется за свои планы, не реагируя на изменения в ситуации, ведет своих людей к смерти.
— Я знаю, твой род умеет мириться с поражениями.
Тирану оставался на удивление спокоен.
— У нас действительно была возможность научиться на опыте Теней, мастер меча.
За столом воцарилось напряженное молчание. Тученырь, король черноспинных орлов, тихо царапал когтями палубу. Юливее поигрывала на одной из своих флейт. Олловейну понадобилось три года, чтобы убедить ее присоединиться к эльфийским рыцарям. Она поклялась не участвовать в битвах. Резня на Медвежьем озере все еще преследовала ее в кошмарных снах — призналась она ему. Волшебница была здесь только потому, что к рыцарям присоединился Фенрил. Было просто невероятно — настолько сильно помогла ее магия князю Карандамона. Ее талант и сила были почти пугающими. Никто не думал, что Фенрил поправится. Олловейн видел его через пару дней после возвращения… Нет, так это назвать было нельзя. Тело Фенрила ожило, но дух не совсем вернулся к нему. Один фавн рассказывал Олловейну, как князь, дико размахивая руками, хотел броситься из окна, едва пришел в себя. Рассказывал и о криках, которые издавал эльф. Нельзя сказать, что фавны излишне впечатлительны, но даже они не выдерживали больше двух недель в башне, где разместили Фенрила.
Только Юливее была с ним постоянно. Единственная, кто отказался поверить в то, что Фенрила больше нет. Олловейну казалось, что она постоянно занимает себя совершенно пустыми делами. Так же, как и тогда, когда она отстроила разрушенный город своих предков. Но таковы они были, эльфы Валемаса. Некогда они предпочли бежать в пустыню Расколотого Мира, но не подчиниться господству Эмерелль. И Юливее тоже никому больше не подчинялась. Эльфийка сохранила изящество юной девушки, созданной скорее для ласк, чем для серьезного размышления о сути бытия, поэтому Юливее легко прощали и всегда поддерживали. Она казалась легкомысленной и непостоянной. Но если она что-то вбила себе в голову… терпение у нее было, словно у солнечного дракона.
— А ты как думаешь, Юливее? Как нам поступить?
Волшебница подняла глаза. В первый миг она показалась немного растерянной, будто не следила за разговором, погруженная в свои мысли. Мастер меча знал ее достаточно хорошо и был уверен: это впечатление обманчиво. Она любила казаться, а не быть…
— Гисхильды нет вот уже пять лет.
Волшебница посмотрела на Фенрила, и у Олловейна возникло чувство, что она может сказать точно, сколько дней и часов прошло с момента похищения принцессы, потому что именно с того момента она была с князем.
— Думаю, плюс-минус пара часов роли не играют. Подождем Утреннероса и Солнцеокого. Может быть, кто-то из них обнаружил нечто очень существенное, и поэтому опаздывает. Что за праздник готовят рыцари?
Златокрылая подняла руки.
— Выяснить точно мы не смогли. Или инициация, или свадьба. Ни один из моих шпионов не понимает их языка.
— Нужно было послать эльфов! — сердито покачал головой Тирану. — Я так сразу и сказал. Цветочных фей на войну не берут.
— Твои люди никогда не подошли бы так близко к людишкам, как мы, — защищалась Златокрылая. — И в их комнаты они бы не…
— Мы бы поняли, о чем они говорят, — с раздражающим спокойствием возразил князь Ланголлиона. — Нам не пришлось бы совать носы в их постели, чтобы в конце концов все-таки не найти Гисхильду.
— Довольно, Тирану! Ты уйдешь из-за этого стола, если и дальше будешь пытаться разжечь распри. Златокрылая и ее шпионы сделали свое дело хорошо!
— Эмерелль поставила меня не ниже тебя рангом, мастер меча. Ты не можешь мне приказывать.
— Титул — это только слово, Тирану. Не путай это с настоящим авторитетом. — Мастер меча обвел взглядом остальных командиров, собравшихся за столом. Йорновелль, сын Альвиаса, был последним, кто присоединился к ним. Он принес клятву и записался в эльфийские рыцари менее года назад. — Что бы сделал ты, если бы я приказал удалить отсюда Тирану, Йорновелль?
— Я бы вежливо попросил его проследовать за мной в его каюту, — не колеблясь, ответил эльф.
— А ты что сделал бы, Фенрил?
— Я сломал бы ему шею, а останки развесил бы по вантам на корм чайкам. — Князь пристально посмотрел на Тирану. Потом перевел взгляд на Олловейна.
При этом он двигал головой, как хищная птица, и никогда не моргал. Глаза его смотрели прямо, будто неживые. Выдерживать его взгляд было тяжело. И князь очевидно не шутил.
Его лицо было похоже на маску, на нем никогда не отражались чувства. Действительно ли он сделал бы это? Он слишком сильно изменился… Сидеть с ним за обеденным столом было уже само по себе непросто. Иногда все шло гладко… но потом вновь замечалось, что он заказывал сырое мясо, ел прямо из тарелки, не пользуясь руками. Это было жутко. Но никто не умел так хорошо находить общий язык с черноспинными орлами, как он. Тем, что по меньшей мере семьдесят из них находились при флоте, они были обязаны исключительно Фенрилу. Еще год назад их было больше ста. Они ждали слишком долго, и их терпение истощилось. И Тученырь не задерживал никого из тех, кто пожелал вернуться в гнезда на Голове Альва.