Видя, что ему не верят, парень тряхнул головой:
— Пожалуйста, послушайте меня! Все, что вы слышали о перекованных, все слухи — все это правда. Сейчас пойдите и закройте свои дома. Закройте ставнями окна. Убедитесь, что засовы на дверях прочны. Выберите людей, которые будут защищать деревню. Соберите их. Возьмите себя в руки. Вы уже следите за дорогой. Это отлично.
Он вздохнул, и Таура заполнила паузу:
— Но что нам делать, когда они придут?
Он посмотрел на нее. Наверное, он был бы красивым мужчиной, если бы не был таким замерзшим и усталым. Щеки его покраснели, темные волосы блестели от дождя или пота. В карих глазах застряло страдание.
— Люди, которые ушли, не вернутся к вам. Перекованные уже никогда не станут такими, как были. Никогда. — Следующие его слова прозвучали жестко: — И ты должна быть готова убивать их. Прежде, чем они убьют тебя.
Внезапно Таура возненавидела его. Красивый или нет, он говорил об ее отце. Отце, большом и могучем Берке, который вернулся с дневной рыбалки, безоружный и не готовый к тому, чтобы его хватали и тащили. Когда ее мать закричала, чтобы она бежала и пряталась, она так и сделала. Ведь она была уверена, что ее отец, большой могучий папа, будет драться с похитителями. Поэтому она ничего не сделала, чтобы помочь ему. Его уводили, а она пряталась в ивовой рощице.
На следующее утро они с матерью встретились на руинах сожженного дома. Геф стоял там же и плакал, будто ему пять, а не тринадцать. И они не мешали ему стоять и хныкать. И Таура, и мать знали, что не смогут ничего объяснить ее глуповатому братцу. Под холодным моросящим дождем они ковырялись среди остывших обгоревших бревен и толстого слоя золы от соломы — в том, что еще недавно было их домом. Мало что удалось спасти. Таура с матерью разбирали чуть тлеющие обломки, Геф стоял рядом и вопил. В чудом уцелевшем тяжелом шкафу нашлось несколько котелков для готовки и три шерстяных одеяла. Нашли чашку и три тарелки. А потом из-под упавшего бревна Таура достала отцовский меч в тонких ножнах. Меч, который спас бы его, если бы был с ним.
И теперь паршивец Джелин утверждает, что меч — его. Меч, который должен принадлежать ей, Тауре. Она представляла, что сказал бы отец, узнай он, что мать обменяла меч на убежище. Она сжала губы, думая о папе. Берк был не самым добрым, не самым нежным отцом, которого можно было вообразить. На самом деле он был очень похож на человека, которого незнакомец описал как перекованного. Он ел первым и лучшую еду, и всегда откладывал дела на потом. Быстро наказывал и редко хвалил. В молодости он был воином. Если ему что-то было нужно, он умел найти способ получить это. В ней разгорелся крошечный огонек надежды. А вдруг, даже перекованный, он все равно останется ее отцом? Он еще может вернуться домой, ну, в деревню, где стоял их дом. Еще может подняться до рассвета, чтобы вытащить свою маленькую лодку…
Ох… Лодка теперь лежала на дне, только кусок мачты величиной с ладонь торчал над водой.
Но она-то знала своего отца. Он придумает, как поднять лодку. Он знает, как заново отстроить дом. Может быть, как-нибудь и вернется прошлая жизнь. Просто семья, сидящая вечером у своего собственного очага. Их собственная еда на столе, их собственные кровати…
И еще — он вернет свой меч.
Человеку короля не очень удалось убедить деревню, что тех, кто вернутся, нужно выгнать, а еще лучше — убить. Она сомневалась, что он понимает, что несет: если мать помнит лицо и имя ребенка, неужели она не вспомнит, как заботилась о нем? Иначе ведь не бывает?
Очень скоро он тоже заметил, что ему никто не верит.
— Пойду проверю лошадь, — негромко произнес он. — Я останусь здесь на ночь. Если решите укрепить какие-нибудь дома или этот сарай, я помогу с этим. Но если вы сами не приготовитесь, я ничего сделать не смогу. И ваша деревня — не единственная, которую перековали. Король послал меня к Шрайку. Здесь я оказался случайно.
— Уж мы-то знаем, как позаботиться о себе, — сказал старый Халлин. — Если Килин вернется, он все равно останется моим сыном. Почему же мне не накормить его и не дать ему приют?
— Ты что это, думаешь, что я убью отца, если он будет так вести себя? Парень, да ты с ума сошел! Если это — помощь короля Шрюда, то мы обойдемся без нее.
— Кровь гуще воды! — выкрикнул кто-то, и внезапно все рассердились на короля.
Лицо незнакомца еще больше осунулось.
— Как пожелаете, — безжизненно произнес он.
— Как захотим, так и будет! — закричал Карбер. — Ты думал, никто не заглянет в корзины на твоей лошади? Да в них полно хлеба! А ты видишь, что нас разорили, и ничего не сказал и не предложил поделиться! Не слишком ли ты жесток к нам, Фитц Чивэл Видящий? — Карбер вздернул руки и закричал в толпу: — Мы просим короля Шрюда прислать нам помощь, а он отправляет одного человека, да к тому же бастарда! А тот прячет хлеб, без которого пусты животы наших детей, и велит нам убивать родственников! Это не та помощь, которую мы ждали!