Иван сидел у костра со своими канонирами. Он пил чай. Может быть, уже сотую чашку. Удивительно, как хочется пить. Кажется, ничем не утолить жажду, ничем не заглушить тяжелый запах дыма и пота.
— Артиллериста Ивана к генералу Бандуле! — сказал солдат, останавливаясь у костра.
Солдат был так же грязен и измучен, как и сидевшие у костра канониры.
Иван шел через лагерь, мрачный лагерь побежденных, где раненые стонали у костров, а уцелевшие спали, сморенные боем.
Генерал Бандула сидел в небольшой палатке на циновке, скрестив ноги. Один рукав его был засучен, и лекарь перевязывал руку повыше локтя. Генерал жмурился и топорщил усы.
— Садись, — сказал он Ивану. — Садись, тебе говорю!
Иван сел.
— Даже чая нет. Ординарца убили. Понимаешь?
— Хотите, скажу своим — сварят.
— Не хочу. Мы англичан разобьем. Ты не думай, разобьем… Скоро закончишь?
— Сейчас, одну секунду, — ответил лекарь.
— Болит, понимаешь? Я командиру слонов приказал голову отрубить, и правильно сделал. А он кто — знаешь? Двоюродный брат короля. Глупость в бою — самое большое преступление. Я этих слонов напоследок берег, когда феринджи близко подойдут. А этот — своих давить… Ну, скоро ты?
Лекарь поклонился и, пятясь, вышел из палатки.
На несколько секунд наступило молчание. Рядом с палаткой громко верещали цикады. Им и дела нет до боя. Кто-то вскрикнул — то ли раненый, то ли во сне.
Бандула поморщился:
— Болит рука. Я тоже неумен — поскакал в бой. А если бы меня убили? Жалко, мне голову рубить некому. Нам еще учиться надо, в другие страны ездить, оружие покупать. Твой король продаст нам оружие?
— Не могу знать. Может, и продаст.
— Посольство послать надо. Приедешь домой, спроси у своего короля, что он хочет за оружие. Можем дать рубины, слонов, тиковое дерево, рис.
— Я у себя в стране маленький человек. Меня царь слушать не будет.
— Будет. Ты у меня большой человек. Жалко, у меня второго меча нет. Я бы и второй тебе подарил. Но тебе и одного хватит, а?
— Я свое дело делал.
— Хорошо делал. Теперь другое дело делать будешь.
Бандула уселся поудобнее, стараясь не шевелить раненой рукой. Он внимательно посмотрел на Ивана, прищурился, как бы проверяя, говорить дальше или нет.
— Слушай, артиллерист. Я обещал тебе, когда кончится война, поедешь домой. Но я не знаю, когда кончится война. И меня тоже могут убить. Поезжай домой сейчас.
— Да мне не к спеху, — сказал Иван.
И сказал вполне искренне. Он сейчас не собирался уезжать. Его долг — не бросать в беде своих, а бирманцы стали своими, особенно сейчас, когда вместе сражались.
— Слушай, не перебивай! — сердито сказал Бандула.
Не на Ивана злился генерал — на проигранный бой, на англичан, на руку, которая болела.
— Я тебя не просто домой отпускаю. И, может быть, вчера еще и не отпустил бы. Сегодня твоя артиллерия кончилась. У тебя три пушки осталось да по одной в других батареях. Я их своему офицеру отдам. Справится. А для тебя дело поважнее.
Бандула поманил Ивана, чтобы подвинулся ближе. Понизил голос и продолжал:
— Завтра отступаем. Здесь нас Кемпбелл может голыми руками взять. Но я думаю, его солдаты тоже устали. С восходом солнца отправишься на север, в столицу, в Амарапуру. С тобой поедет мой адъютант Аун То. Ты его знаешь.
Иван кивнул головой. С Аун То они были даже приятелями. Молодой бирманский офицер, любознательный и веселый, нередко заходил к русскому канониру, расспрашивал его о дальних странах и морях, мечтал и сам повидать мир.
— Повезете важный груз. Очень важный. Я не оставлю его здесь, потому что англичанам может достаться. Что за груз, тебе знать не обязательно. Охрану дам малую — чем меньше народу будет знать, зачем едете и куда едете, — тем лучше. Скажете — на разведку. Письмо будет у Аун То. Тебе же даю другое письмо — пропуск через все заставы до России. Никто тебя не задержит, даже король. Ты доволен?
— Спасибо. Но, ваше превосходительство, я ведь домой сейчас не прошусь. Если нужно, до конца воевать буду.
— Я знаю. Но это дело важнее, чем бой. Я посылаю тебя, потому что верю тебе больше, чем некоторым своим офицерам… Эй, солдат!
Вошел солдат. Шлем его с острым шишаком был помят.
— Позови Аун То, он должен рядом быть.
— Слушаюсь, Маха Бандула. Тут у входа стоит Роджерс. Вы велели ему прийти с пленным англичанином.
— Пусть подождет… Да, постой. — Бандула нахмурился, но не от боли. — Он давно ждет?
— Недавно.
— Рядом с палаткой стоит?
— Рядом.