Вместо ответа – Крауч сказал.
– Открой бардачок.
Аллен открыл.
– Одна твоя. Надевай.
В бардачке были две черные шапочки, которые при необходимости раскатывались в маски.
– Зачем это?
– Не задавай лишних вопросов. Делай, что я говорю. И да… говоришь по-испански?
– Si, senor.
– Тогда отныне – ни слова на английском.
– Этот. По моей команде берем его.
Новенький белый Шевроле Камаро, тот самый, последней модели, похожий на машину конца шестидесятых – остановился у тротуара под знаком «остановка запрещена». Из него выбрался парень лет тридцати с короткой бородкой «готи» и в обтягивающих, почти женских джинсах.
– Это что за педик? – подозрительно спросил Аллен.
– Отстал от жизни. Теперь так модно. Добро пожаловать в испанскую Америку, мой друг.
– В мое время, если ты носил такое количество золота и такие бабские брюки, про тебя думали, что ты педик.
– Этому парню некуда девать деньги. Он переправщик, держит точку, смотрит, чтобы все было нормально. Готовность!
– Есть…
– …пошли!
Выскочив из машины, они понеслись вперед. Черные маски, карабины, ствол под углом сорок пять градусов к земле, скорый, волчий бег. Парень оглянулся, когда они уже забежали в переулок и что-то потащил из кармана, но Аллен, опередивший Крауча – сбил мексиканца с ног, пробил ногой в бок, наступил на руку, чтобы не дать воспользоваться оружием.
– Смотри на шесть!
Аллен привстал на колено, держа переулок под прицелом автоматического карабина, когда Крауч перевернул атакованного на живот и надел на него наручники.
– Эй, парни… – прохрипел мексиканец – вы знаете, на кого наехали. Вас за это сожгут!
– Заткни пасть!
Искать ключи смысла не было, они и так были видны в кармане, настолько обтягивающими были джинсы.
– Ключи!
Аллен открыл замок на двери. Пистолет пинком отбросил в сторону – его можно было продать, но это криминальное оружие. Черт знает, что на нем может висеть.
– Есть! Чисто!
Они затащили мексиканца внутрь. Закрыли дверь – изнутри имелся засов. Крауч нащупал переключатель и включил свет.
– Привет, Крузито. Всё наркотой банчишь?
Парень, брошенный на пол – переводил взгляд с одного человека в черной маске на другого, глаза его метались как загнанный в клетку зверь.
– Парни, вы что копы? Какого хрена, у меня здесь ничего нет, можете обыскать. Вы кто вообще такие?
– Да так… трудяги – бродяги… Когда ждешь партию? Когда пойдут мулы?
– Вы о чем? О чем вы говорите, мать вашу, я ничего не знаю! Я завязал, торгую здесь гидроизоляционными материалами! И все! Какого хрена вам надо, мне нужен адвокат.
– Будет тебе адвокат, Крузито. Я слышал, у Зетас есть собственные тюрьмы, собственные суды, даже собственные электрические стулья есть. Наверное, если у них есть все это – найдется у них и адвокат, как считаешь?
Крауч прошелся по помещению склада и вернулся с ломиком средней длины, который с одной стороны был заточен на конус как гвоздодер.
– Это ты тоже продаешь? Или просто завалялось? А спорим, если я сейчас начну ковырять пол, то что-то найду. И вызову полицию. Как думаешь, что с тобой сделают Зетас за то, что ты спалил тоннель, в который вложили столько бабла? Ты спускаешь все свои деньги на баб… машинку себе неслабую прикупил. Сбережений, чтобы компенсировать стоимость запаленного тобой тоннеля нет, верно?
– Парни, что вам нужно? – взмолился наркоторговец – заберите машину, если хотите.
– Тебе нужна машина после наркоторговца?
Аллен отрицательно покачал головой. Он старался говорить как можно меньше, чтобы ублюдок не запомнил его голос.
– Вот видишь. Моему другу она не нужна. И мне она тем более не нужна. Но моему другу надо пройти на ту сторону. А переться до пограничного поста – лень, въезжаешь?
Крузито побелел.
– Вас всех убьют! El Guiso!
– Вот это вряд ли. Моего друга не так то просто убить, он и сам много кого убил. Если будешь помалкивать, никто ничего не узнает. Что с той стороны?