Ирелла сделала жест, и на полу между ними возник медленно вращающийся шар — объемная карта мира.
— Узнаёте, Корт?
Никаких знакомых очертаний. Ни Африки, ни Америки, ни Евразии, ни Австралии. Совсем новый мир.
— У нас остались только предания,— продолжала девушка.— Рассказы о невероятно огромных, могущественных демонах, вооруженных молотами, которые обрушивали на землю гром и огонь. Когда все кончилось, уцелела лишь горстка людей.
«Даже в мое время,— думал Корт,— существовали молоты, перед которыми ничто не могло устоять. Какая война погубила цивилизацию? Третья мировая? Четвертая? Пятая?»
Новое оружие! Новое дьявольское оружие!
— Это было время безумия,— рассказывала Ирелла.— Разрозненные племена бродили среди руин. Ничто не уцелело, кроме самой жизни. Жизни, исполненной ужаса и страха. Когда, спустя много лет, снова появилась наука, выяснилось, что люди неспособны создавать оружие. Они боятся. Кассел называет это психическим блоком. Люди забыли то, чего не хотели помнить. Подсознание имеет огромную власть над нами. Сколько люди ни старались направить свои способности на создание оружия, ничего не получалось.
Корт кивнул. Он видел солдат, переживших в бою такое сильное нервное потрясение, что ужасные сцены, свидетелями которых они были, начисто стерлись у них из памяти. Так действуют защитные механизмы психики. В мире, почти полностью уничтоженном неслыханной войной, вполне могла развиться передающаяся по наследству частичная амнезия. Да, теперь он начал понимать, что произошло.
— Но если у вас нет оружия, откуда оно взялось у деккан?
Ирелла покачала головой.
— Да, у них есть оружие. Они всегда были воинствующей расой и угрожают нам на протяжении уже многих лет. А теперь собираются напасть. У нас есть сведения, полученные от разведчиков Хардони. Послушайте, Корт. Мы хотим мира, но иногда от войны никуда не деться.
— Да. Это мне известно.
— Мы нуждаемся в оружии, чтобы защитить себя, но не в состоянии создать его. Точнее, мы смогли бы его изготовить, но не сконструировать. Сама идея нам недоступна. Так утверждает Кассел. Вот вы говорите, что можно использовать для этой цели антигравитацию. А ведь нам на протяжении тысячи лет такое и в голову не приходило. Мы нуждаемся в вашей помощи.
— Человек, генерирующий идеи,— сказал Корт.— Я начинаю понимать, чего вы от меня хотите. Но мне это не нравится.
— Ясно,— вздохнула Ирелла.— Дело в том, что вы пока не чувствуете, насколько все серьезно. Но для нас это действительно вопрос жизни и смерти. Вы нам поможете? Пожалуйста, не спешите отказываться. Приглядитесь к нашему миру, постарайтесь его понять. Я спрошу вас позднее. Никто не будет оказывать на вас давления, обещаю. Все, чего я хочу от вас,— это чтобы вы оценили ситуацию беспристрастно.
Корт заколебался.
— Ну… не знаю. Мне не хотелось бы заниматься чем-то подобным.
Девушка встала, Корт тоже. Она подвела его к огромной прозрачной стене. Внизу раскинулся сияющий город, иссеченный узкими извилистыми улочками и широкими дорогами.
— Валира жива,— сказала Ирелла.— А вот вы, по-моему, мертвы, Корт. Вы не желаете просыпаться, верно?
Это была правда. Он страстно мечтал о глубоком синем море, баюкавшем его на протяжении долгих эпох.
— Вы забыли, что такое жизнь? — Девушка приблизила к нему свое пылающее гневом лицо.
Корт поцеловал ее, грубо, с дерзостью и злостью, которая должна была показать, что он вовсе не испытывает нежных чувств. Да, он мертв, а мертвую плоть нелегко оживить.
Однако прикосновение губ Иреллы вернуло его к жизни. Не полностью, конечно. Возможно, какая-то
часть Этана Корта не проснется уже никогда, навсегда затерявшись в голубом море прошлого.
Потрясенный, он наконец отстранился от девушки.
— Вы этого добивались? — спросил он.
— Я не раздаю свои поцелуи просто так,— сказала она.— Я попыталась ответить на свой вопрос за вас. И как, мне это удалось?
Этан Корт удивленно смотрел на Иреллу. Под ее мягкостью, дружелюбием, ее лучистой красотой на миг проступила сталь. Доведенная до отчаяния, она могла быть непреклонной… даже безжалостной и жестокой. Однако Корта это не удивило. Она ведь королева, а королевам свойственно высокомерие. Да он и сам не раз бывал жесток и беспощаден — в бою.