Что именно ответила ей невоспитанная трубка, нам осталось неизвестным, но в ту же секунду Катя разъяренно запустила серебристый аппарат в окно.
Стекло мужественно выдержало удар, телефон развалился, обнажив начиненное проводками брюшко, ворон ракетой взметнулся в небо, а трубкометательница яростно выстрелила черным взглядом в своего флегматичного зама, расположившегося в углу дивана.
— Все кончено! — прорычала она. — Пять лет пахоты псу под хвост! Если они построят свой супермаркет рядом с нашим, я разорена. У них сеть, они могут позволить себе снизить цены. Они переманят к себе всех наших покупателей… Черт! Черт! Черт! Убила бы! Кстати, сколько стоит заказное?
— Катерина Михайловна, — произнес ее заместитель валерьяново-успокаивающим голосом, — успокойтесь, пожалуйста.
— Что?! — обозлилась Катя еще сильней. — И это мне говорит мой зам?! Если я успокоюсь, мы все завтра пойдем по миру! И вы, между прочим, тоже! Сколько стоит помещение, где они хотят обосноваться? Может, удастся его перекупить?
— Я узнавал, — спокойно уточнил заместитель. — Семьсот тысяч. И то если мы внесем деньги в течение недели.
— Неделя? Это нереально. Нет у меня столько свободных денег!
На стервозно-сосредоточенном лице Кати выписалась интенсивная работа мысли. Было видно: слово «сдаваться» в принципе отсутствует в ее лексиконе.
— Возможно, вам стоит обратиться к Василию Федоровичу, — ненавязчиво подсказал ей зам.
Катерина нахмурилась и вопросительно посмотрела в зеркало у двери. Подойдя ближе, она придирчиво, скрупулезно изучила свой облик с бесстрастностью оценщика в магазине. В этом взгляде не было и намека на самолюбование. Судя по всему, Катя вообще заглядывала в зеркало лишь для того, чтобы проверить свою готовность к продаже на деловой встрече, презентации или как в данном случае…
— Да, — безрадостно заключила она, — Василий Федорович может мне помочь. — Она бегло и с отвращением поморщилась. — Мразь он, конечно, редкая. Но лучше так, чем никак. Сегодня же позвоню ему и приглашусь в «Мерлин», на ужин. Он вечно зовет… Во черт!
В ее темных, коротко стриженных волосах обнаружился белый диверсант. Катя катастрофически седела.
— Не стоит так часто поминать черта. Тем более здесь, — с облегчением заулыбался зам, понимая, что буря миновала.
— То есть? — нетерпеливо уточнила начальница, сосредоточенно разыскивая у себя на голове новых предателей.
— А вы разве не знали, что окна нашего офиса выходят на киевскую Лысую Гору?
— Достали вы меня с вашей заумью! — огрызнулась Дображанская. — Я, если хотите знать, три года приучала себя говорить «черт» вместо «блядь». Сама себе штраф назначила: за каждое «бэ» десять долларов в пользу бедных. — Она резко нажала кнопку вызова секретарши. — Аня, позвоните моей косметичке, я буду у нее через два часа. И отыщите мне фото Василия Покобутько — нужно срочно подготовиться к встрече… Во чер-рт!!!
— Сани, крути попкой! Ну, давай, давай, работай хвостом! — азартно подначила Даша балетных мальчиков на сцене.
Все они были обряжены чертями, и главная фишка танца состояла в том, чтобы их хвосты периодически вставали дыбом и извивались, как ленты у гимнасток.
— Землепотрясная, ты — не арт-директор, а тиран! — кокетливо пропыхтел смазливый танцор Сани.
— Ладно, ладно, — отмахнулась Даша Чуб, подтягивая купальник. — Ты лучше попку не распускай. Зимой и летом держи хвост пистолетом!
Землепотрясная (как не без оснований окрестили ее в клубе) довольно закинула босые ноги на стол. В носу у нее сверкала сережка с блестящим камушком, предплечье обнимала витиеватая татуировка «браслетом», в глазах горела стопроцентная уверенность: жизнь прекрасна!
Открытая терраса клуба «О-е-ей!» (название, креативно придуманное его арт-директором вместо отстойного «Лос-Анджелес») выходила прямо на пляж у Днепра, и Даша могла ежедневно совмещать приятное с полезным — работать и одновременно фритюриться под солнцем, становясь все шоколаднее с каждым днем. Хотя после продолжительных и болезненных криков директора ей пришлось пойти на компромисс и приобрести себе «нормальный» купальник с лифчиком, который, по глубокому убеждению Даши, безнадежно портил загар и без которого она благополучно обходилась последние пять лет.
Балет на сцене дружно стал раком, хвосты — трубой.