Кызыл-Арслан посчитал свой выигрыш хорошим предзнаменованием. По его мнению, поражение азербайджанцев нанесло бы непоправимый ущерб интересам династии Эльдегеза. Кызыл-Арслан считал, что культура Азербайджана, его литература и искусство могут дать очень многое для всех стран Ближнего Востока.
К ним подошел слуга и низко поклонился.
- Прискакал джанаб Хюсамеддин и желает видеть элахазрета, - доложил он.
Атабек вздрогнул. Появление всадника, только что сраженного на шахматной доске, сулило мало хорошего.
- Пусть войдет, - приказал он неуверенным голосом.
Поднявшись на веранду, Хюсамеддин поклонился и замер.
Оба брата подумали, что Хюсамеддин отнюдь непохож на полководца, одержавшего победу.
- Что с войском? - спросил атабек Мухаммед. - Почему ты бросил его и вернулся в Тебриз? До какого места вы продвинулись?
Хюсамеддин молчал, страшась открыть правду.
Атабек Мухаммед впился в его лицо напряженным взглядом,
Вот Хюсамеддин поднял голову и заговорил:
- Приказ элахазрета был выполнен. Перейдя Аракс, мы сожгли на нашем пути все деревни до Баджаравана. Наши кони вытоптали поля крестьян. От Худаферинского моста до деревень Алибейли и Абубекр все предано огню. Но надо сказать, что от самого Аракса до Баджаравана мы не встретили ни одной живой души. Население покинуло свои дома и куда-то ушло. Хюсамеддин умолк.
- Ну, а потом? - нетерпеливо и с тревогой в голосе спросил атабек.
- Наконец на равнине между деревнями Алибейли и Абубекр мы встретились с вражеской конницей. Аранцы неожиданно напали на нас. Их было около трех тысяч.
- Ну, а потом?!
- Мы рубились от восхода солнца до темноты. Обе стороны понесли большой урон.
Атабек Мухаммед потерял терпение.
- Ты удержал лагерь? - спросил он с дрожью в голосе.
- В лагере ничего не оставалось, кроме трупов. К тому же надо учесть другое: невозможно было продвигаться вперед с такими небольшими силами. Поэтому я поспешил к элахазрету за
подкреплением.
Атабек Мухаммед пришел в ярость.
- Отвечай, где твое войско?! - закричал он.
- Мы отступили, сражаясь... Иначе было невозможно. В настоящий момент все оставшиеся в живых и легкораненные находятся на этом берегу Аракса.
- Выходит, аранцы гнали вас до самого Аракса?
- Да, сражаясь, мы отступали...
- Сражаясь, вы отступали?!. - исступленно воскликнул атабек, надвигаясь на Хюсамеддина,-- убирайся с моих глаз! Вон!.. Жди моего приказа!
Хюсамеддин, склонившись в низком поклоне, попятился назад. Он спустился по ступенькам веранды и пошел прочь от дворца.
Итак, атабек оскорбил его!.. Хюсамеддин вспомнил тайное поручение Гатибы. Да, надо готовить покушение, но не ложное, а настоящее!
ГЕЗЕЛЬ
Пришла осень.
Зеленые листья деревьев пожухли, пожелтели, будто щеки смертельно больного человека, готового вот-вот покинуть этот бренный мир.
Кусты роз оголились; не так давно они, усыпанные алыми цветами, казались троном царицы-весны, а сейчас на них не было ничего, кроме колючих шипов.
Соловьи, которые все лето счастливо жили в тени душистых кустов, почувствовали приближение нескончаемых осенних дождей и загрустили, затосковали, как бы расплачиваясь за негу беспечно прожитых дней.
Опавшие листья мчались невесть куда, доверив свою судьбу беспокойному осеннему ветру.
Хрупкие стебли полевых цветов были сломаны и растоптаны отарами овец, перегоняемыми на зимние пастбища.
Лежащие на земле листья чинар походили на протянутые за подаянием ладони нищих.
В эти хмурые, ненастные дни большое войско атабека Мухаммеда, перейдя Аракс, наступало на Северный Азербайджан.
Аранцы готовились дать атабеку сражение на берегу Куры.
Атабек продвигался вперед медленно, осторожно, обдумывая каждый свой шаг. Осенние дожди затрудняли продвижение его войска.
Вступив в Карабах, войско прошло двенадцать ферсахов и встало лагерем возле деревни Джанполад. Сильные ливни не позволили атабеку Мухаммеду поселиться в шатре. Ему подыскали красивый двухэтажный дом в самой деревне.
Въехав в деревню Джанполад, атабек Мухаммед поразился. Эта деревня, расположенная чуть южнее дороги, ведущей из Карабаха в Аран, не походила ни на одну из всех тех деревень, которые ему приходилось видеть до сих пор.
Первое, что бросалось в глаза, были дома крестьян - все двухэтажные, все построенные по одному образцу. - На улицах мощенных камнем, чистота; по обеим сторонам - арыки; в два ряда стоят ивы - одной формы, одной высоты.
Когда атабек Мухаммед въехал в деревню, его встретил приятный аромат осенних цветов, растущих в палисадниках.
Крестьяне по внешнему виду тоже сильно отличались от всех тех, которых атабек видел в других местах салтаната. Он отметил, что девушки и женщины не избегают мужчин, как это принято всюду на Востоке, и одеты они все одинаково.
Через день основная часть войска двинулась на Базарджук и Барду, сам же атабек принял решение отдохнуть в деревне Джанполад несколько недель и переждать дожди, чтобы затем сразу устремиться на Гянджу.
Прошло три недели.
Атабек Мухаммед не мог не обратить внимания на некоторые странные вещи: каждый раз за столом ему прислуживали новые девушки и женщины; все они были пригожи, аккуратны, обходительны и все были одинаково одеты.
В течение двадцати дней он видел за трапезой разные лица и поэтому не знал, кто хозяева его дома.
В конце концов атабек Мухаммед начал думать, что деревня, в которой он живет, благоустроенна и зажиточна оттого что никогда не подвергалась разгрому завоевателей, так как находится в стороне от караванной дороги. И он приказал своему войску не входить в деревню.
Хозяева дома, которых атабек Мухаммед не знал, были преклонного возраста; крестьянин по имени Джанполад, его жена и дочь. Предоставив в распоряжение высокого гостя свой красивый дом, они переселились в маленький домик из трех комнат, стоящий в глубине сада. Так уж было принято в этой деревне: каждому члену семьи полагалась отдельная комната.
Атабек Мухаммед часто выходил прогуляться в сад. Здесь росли: груша, айва, яблоня. Деревья стояли ровными рядами. Атабек любовался обилием плодов. Каждый день у него на столе был виноград, срезанный с кустов, растущих перед домом.
Атабек видел: хозяева живут небогато, но аккуратно и разумно.
Итак, атабек Мухаммед уже три недели пользовался радушием и гостеприимством хозяев, которых он по существу совсем не знал. Однако он часто думал о них, так как хотел знать, кого ему благодарить.
Была ночь. Дочь хозяина шла по мощенной камнем аллее сада в сарай за дровами.
Все спали. Ночной сад был наполнен монотонным печальным шорохом, - это мелкий осенний дождь барабанил по листве. Несколько мокрых листочков упало на непокрытую голову девушки.
Ни в саду, ни у дома, в котором жил атабек, не было ни души. Караульные спрятались от дождя в своей комнате и уснули.
Увидев, что дом атабека никем не охраняется, девушка удивилась. "Какая неосторожность! - подумала она. - Великий хекмдар с войском идет войной на большой народ, - можно ли его не охранять?!"
Девушка остановилась под тутовым деревом. "Может, атабек неожиданно уехал от нас? - продолжала она размышлять.- Если так, надо пойти сказать отцу".
Вдруг послышались чьи-то шаги. Девушка спряталась за дерево.
Из комнаты караульных вышел аскер с обнаженным мечом в руке. Он несколько раз прошелся взад и вперед по аллее сата, вглядываясь в темноту. Не заметив ничего подозрительного, он решил снова отправиться спать.
Когда аскер поравнялся с дровяным сараем, оттуда выскользнули три человека, набросили ему на голову палас и втащили в сарай. В тот же миг из сарая выскочил четвертый, подбежал к двери комнаты караульных и запер ее на засов. После этого он опять скрылся в дровяном сарае.
От волнения у девушки перехватило дыхание, тревожно забилось сердце. Она почувствовала, что сейчас произойдет нечто страшное. Лихорадочно заработали мысли. Однако девушка взяла себя в руки, приказав себе: "Не бойся!"
Держа наготове острый топор, она подбежала к сараю и заперла его снаружи на крючок, затем со всех ног бросилась к дому и забарабанила кулаком в дверь комнаты атабека.