— Я понял. Та-ак, — проскрипел, глядя сквозь очередь Кривонос. И подтолкнув Виза стал молча протискиваться вперед. Дворяне уступали неохотно, но с родовой честью поперек велона у которого на лице «душегуб» значилось, лезть не решались.
Остановили их уже возле входа. Трое Вольных просто перегородили дорогу, довольно недвусмысленно разглядывая Грива.
— У меня срочное дело! — прорычал тот.
— Посетители выйдут, тогда и зайдешь.
— Отойдите.
— Тебе, что неясно сказано? — посуровел Вольный стоявший посередине. — Здесь очередность соблюдают.
Грив похоже рассердился не на шутку. Капитан даже успел испугаться за охрану и приготовился в случае чего повиснуть у Кривоноса на плечах. Но тот проявил благоразумие и сверля взглядом живой заслон немного отступил. Чуть-чуть. Из шатра время от времени доносились голоса. Один из них был знаком Визерию. В голосе лорда Барлейта слышались отчетливые звонкие согласные, как бывало когда он начинал сердиться. Однако понять о чем разговор, даже стоя под самым пологом, молодой лорд не сумел.
В отличие от Кривоноса, украдкой заклявшего кошачий глаз. Использование этого камня требовало особых тренировок — в значительной степени умения отсеивать все лишнее. Новичок, мог бы сойти с ума закляв кошачий глаз в толпе людей. Запредельно обостренные органы чувств превращали дар в проклятие. Кривонос, новичком не был. Жужжание углубилось, заполняя слух до состояния полноценных, разборчивых звуков.
— …Война — тот же рынок. И не вы ли сами признаете, что мы зарекомендовали себя «интересным» для гильдий игроком. Так в чем же дело?
— Лорд Барлейт, — вкрадчиво отвечали Сотару. — Гильдии очень заинтересованы в вас, и готовы работать в том объеме, который вы сами сочтете для себя подходящим. Провиант и снаряжение, всё что сами пожелаете. Даже, гм, даже товары военного назначения. Наши оружейники люди без предубеждений. Но поймите, то о чем просите вы, просто… ну, невозможно. Продажа порохового оружия под строжайшим запретом и карается по всей строгости закона!
— Торговля с врагами королевства, вообще приравнена к предательству короне. Напомнить вам, как в Бестигвальде поступают с попавшими под горячую руку предателями? — грозно спросил Сотар.
— Ну при чем здесь это? Вы не понимаете! Пороховое оружие, да его даже в арсеналы королевской армии пока не поступало! Дороговизна же бешенная! Оно производится под пристальным вниманием трех благородных фамилий. Вы знаете их, и знаете как они охраняют свои секреты. Ни один «дракон», ни одна пищаль или какое-то другое оружие не могут быть проданы без предварительного согласования с кем-то из них. Это просто невозможно!
— Торговцы мастера искать выходы из невозможных ситуаций.
— Ну подумайте сами…
— Нет, это вы подумайте! — жестко проговорил Барлейт. — Подумайте о сотне тысяч золотых орлов которые я готов предоставить за две партии такого оружия. Подумайте, посовещайтесь, обновите старые знакомства. А предлагать мне самоцветные сабли и золотые кинжалы… Стальная сабля рубит лучше. А золотые, Вольные добудут себе на поле боя.
Чувствовалось, что разговор зашел в тупик.
— Хорошо… мы подумаем, — с плаксивым сожалением вздохнул собеседник. — Но это предложение… оно грозит нам всем такими бедами, что…
— Торговцев защищает сам монарх. Вы не делаете ничего предосудительного. Сами же говорите, война — рынок. А на рынке не бывает добра и зла. Только сделки. Плохие или хорошие. Это хорошая сделка.
— Мы подумаем, — повторил собеседник. Кривонос остановил действие кошачьего глаза. Через минуту из шатра выбрался, сотрясая тучными телесами мужчина в парчовом котарди и коротком, до середины бедра, ализариновом плаще. Только теперь Вольные, подчеркнуто отработанными движениями расступились в стороны.
Лорд Сотар встретил их сидя за походным столом, на котором лежало несколько десятков листов с письмами и какими-то цифрами.
— Отец… — Виз остановился, встреченный предупреждающим жестом лорда. Барлейт не выглядел обрадованным возвращению старшего сына.
— Явились, — коротко заключил он. И тут же приказал Визу: — Выйди. Выйди я говорю!
Почувствовав настроение лорда Визерий недоуменно пожав плечами покинул шатер. «Вот и увиделись. Да ему вообще все равно, вернулся я или нет».
Кривонос и Барлейт остались наедине. Лицо лорда Сотара медленно темнело от больше не скрываемого гнева. Проступившая на нем гримаса, была воплощенной яростью, едва-едва сдерживаемой нормами приличия.
— Торгуешь? — Кривонос независимо приблизился к столу и присел напротив лорда.