– Как понять «который»? – несколько растерялся молодой человек.
– Прошу прощения, – спохватился Томас. – Я несколько отошел от дел, в том числе и от тех, что в Ордене. А потому понятия не имею, кто его в данное время возглавляет.
– В самом деле? – посланец не смог скрыть своего удивления. – Лично я служу Великому магистру Жану де ла Валетту.
– Ла Валетт, – Томас задумчиво кивнул. – Помню его очень хорошо… Он сейчас, должно быть, уже совсем стар. – Посланец на это негодующе сверкнул глазами, вызвав у Томаса улыбку. – Во всяком случае, сметка у него всегда была как у бывалого. Умная, жесткая. А крепость в нем такая, какой я не встречал ни у кого. Истинно двужильный человек. Скажите, он все так же первый марш-бросок у новичков проводит сам?
– О да, – припоминая, выпятил губу француз. – И все так же приходит первым, а мы на карачках приползаем следом.
Оба расхохотались, и первоначальное напряжение как-то рассеялось. Томас вытянул из-под стола табурет и сел, улыбаясь припоминанию: гибкий худощавый человек лет за сорок, в испанском шлеме, бодро вышагивает впереди нестройной колонны измотанных юнцов, пыхтящих в попытке угнаться за рыцарем-ветераном. Впрочем, улыбка его сошла при повторном взгляде на крест, двоящий свои языки на плече у посланника.
– А сам ты откуда, брат?
– У нас родовое поместье под Номом.
– Ага, значит, я верно определил твой акцент, Филипп де Нантерр. Так у тебя, говоришь, ко мне послание?
– Точно так, сэр.
У Томаса учащенно забилось сердце.
– Значит, они все же вынесли постановление. Вопрос лишь в том, какое именно: окончательно утвердить отлучение от Ордена или же вновь призвать на службу. Да?
– Не понимаю, о чем вы, сэр.
Томас покосился с подозрением: уж не разыгрывает ли его этот француз. Но тот, судя по всему, недоумевал вполне искренне, и Томас махнул рукой:
– Ладно, неважно. Ну так давай его сюда.
– Прошу.
Молодой человек поднял небольшую кожаную сумку, что стояла у него в ногах. Ее он поместил на столешницу и не без подозрения оглядел медную бляху застежки. Бросив украдкой взгляд на кухонную дверь, укоризненно покачал головой, после чего, помедлив, расстегнул застежку. Порывшись внутри, вынул из сумки сложенный пергамент с восковой печатью. Пергамент посланец протянул Томасу, который, после секундного колебания приняв, поднес его к глазам и повернулся так, чтобы печать как следует освещал огонь от очага. Печать была орденская, а под ней надпись: «Сэру Томасу Баррету, рыцарю Ордена Св. Иоанна». Последнюю фразу он перечел с неистовым стуком сердца.
– Как ты меня разыскал?
– По указаниям сэра Оливера Стокли.
– Оливер Стокли? Наверное, дослужился до больших чинов. Если он таков, каким я знал его по прежним временам.
Филипп, отведя глаза, ровным голосом сообщил:
– Сэр Оливер состоит секретарем у Великого магистра.
– Ну вот, видишь? – сказал со смехом хозяин. – Завидный пост. В смысле, для англичанина.
– Сэр?
– Ничего, ничего. Давай, налегай на похлебку. Она у Ханны всегда наваристая.
Сэр Баррет вернулся вниманием к пергаменту. Просунув палец в складку, он сломил печать. Тонкой выделки кожа послушно расстелилась по столешнице, и Томас принялся читать.
Глава 8
Начиналось послание достаточно резко; пренебрежительность и неприязнь Стокли явствовали из него сразу:
«Сэр Томас,
Написать данное послание мне поручил Великий магистр Жан Паризо де ла Валетт, что я и делаю посредством нашего убогого языка. Вы, равно как и я, отдаете себе отчет в том, что при обычных обстоятельствах Ваше отлучение от Ордена не подвергалось бы сомнению и не имело обратного хода. Учитывая всю тяжесть содеянного Вами свыше двадцати лет назад, я как придерживался, так и придерживаюсь мнения, что Ваше исключение из Ордена было наименьшей карой, которой Вы заслуживали. Однако нынешнее наше положение требует того, чтобы Великий магистр отменил тогдашнее решение. А потому в соответствии с клятвой, данной при вступлении в Орден, Вы настоящим вызываетесь на Мальту, причем самым безотлагательным образом, иначе ждут Вас позор в глазах бывших соратников Ваших и проклятие перед ликом Всевышнего.
Нет смысла упоминать ту глубину позора, в который Вы повергли наших английских братьев. Но опасность, в коей находится наш Орден, а с ним и все Христианство, дает Вам шанс хотя бы отчасти искупить Вашу вину перед Вашими соотечественниками.
Зная Вас, я почти не сомневаюсь, что клятву свою Вы не сдержите, а чувство долга по защите наших христианских рубежей и ценностей для Вас есть пустой звук. Тем не менее, выполняя указание нашего Великого магистра, я шлю этот рескрипт, поскольку такова воля моего господина и командира. Доставивший это послание обеспечит Вас всеми дальнейшими сведениями о положении здесь, на Мальте. Можете задавать ему вопросы насчет подробностей, которые изложению письмом не подлежат.