Антоньотто приподнялся.
– Спроси лучше, позволят ли Фрегозо. Именно они сейчас хозяева положения. Можно ли сомневаться, что они потребуют смерти всех Адорно, чтобы некому было возвратиться и отобрать узурпированную ими власть?
– Пока я удерживаю эту крепость…
– Оставь эту мысль, – прервал его отец. – Тебе и дня ее не удержать. Армию надо кормить. У нас нет припасов.
Это был тяжкий удар, разрушивший надежды Просперо. Лицо его приняло ожесточенное выражение.
– Что же остается?
– Поскольку у нас нет ни крыльев, ни даже летательной машины вроде той, что была у дурня, сломавшего себе шею, спрыгнув с башни Святого ангела, нам остается лишь вверить нашу судьбу Господу.
На этом они могли бы и остановиться, не приди к ним на помощь хитроумный Сципион.
– Выход для вас, – сказал он, – не в том, чтобы силой пробиваться через город, а в попытке поодиночке уйти полями.
Побуждаемый их вопрошающими взглядами, он перешел к подробным объяснениям. Восточная сторона Кастеллетто возвышалась над самой городской стеной. Крыши крепостных бастионов от скал у подножия городской стены отделяло семьдесят футов крутой каменной кладки.
– Мы покинем Геную, – сказал Сципион, – тем же путем, какой избрал святой Петр, покидая Дамаск. Из корзины легко сделать люльку, которую можно спустить на веревках.
Глаза Антоньотто оставались безучастными. Он напомнил остальным о своем состоянии. Его рана не позволит ему уйти этим путем. Она совсем лишила его сил. Кроме того, что он теперь значит? Потеряв все, что было ему дорого, он готов равнодушно встретить любой исход, каким бы тот ни был. С искренностью, ни в ком не вызвавшей сомнения, он сказал, что рад бы успокоиться навеки. Пусть Просперо и его мать попытают счастья, не обременяя себя больным и беспомощным человеком.
Однако ни Просперо, ни его мать не захотели и слышать об этом. Либо они вместе уходят, либо вместе остаются. Поставленному перед таким выбором Антоньотто оставалось только согласиться и начать готовиться к побегу.
К сумеркам все было готово, и позднее, под покровом темноты, импровизированная люлька поочередно спустила всех троих беглецов со стен крепости. Держали ее люди под командой Сципиона.
Так бесславно завершилось правление Адорно в Генуе, и в то время как мадонна Аурелия негодовала на Дориа и Фрегозо, Просперо ругал лишь себя самого за то, что стал орудием предательства, приведшего к падению его отца, которого он теперь и поддерживал в постыдном бегстве, помогая держаться на ногах.
Глава V
Битва при Амальфи
В начале августа 1527 года французские войска во главе с Дориа заняли Геную, а Просперо бежал из нее, покинув свой отряд папского флота.
Менее чем через год – в конце мая 1528‑го – мы вновь встречаем его, уже в качестве капитана императорских войск в Неаполе, под началом дона Уго де Монкады, наместника императора.
Его отец умер то ли от ухудшения здоровья вследствие перенесенных во время побега тягот, то ли от нежелания жить дальше, то ли и от того, и от другого. Когда они достигли Милана и предоставленного им губернатором Антонио де Лейвой убежища, он уже был при смерти, и скончался через три дня после прибытия в огромном замке Порто-Джовия.
Бурное горе вдовы изумило Просперо. Он считал свою мать слишком самовлюбленной, чтобы столь глубоко переживать происходящее с другим, независимо от того, сколь дорог он ей был. В тяжелый час утрата сплотила их, а скрытая внешней холодностью глубина переживаний матери несколько утешила Просперо.
Всю ночь и последующий день женщина провела в оцепенении. Спустя тридцать часов после смерти Антоньотто она вышла, облаченная в черный бархат, чтобы встать вместе с Просперо у гроба его отца.
Голос этой дочери Строцци часто звучал резко, почти жестко, но никогда еще Просперо не слышал его таким.
– Твой отец лежит здесь убитый. Тебе известно, кто убийцы и где их искать. Это Дориа, алчные, вероломные и бессовестные, доведшие его до столь печального конца. Никогда не забывай этого, Просперо.
– Я не намерен это забывать.
Она дотронулась до его руки и произнесла более мягким и торжественным тоном:
– Преклони колена, дитя мое. Преклони колена. Положи руку на гроб, туда, где должно быть сердце отца. Сейчас оно холодно, но когда-то было горячим и любило тебя. Поклянись на этом сердце, что не успокоишься, пока не свергнешь Дориа, как Дориа сделали это с Антоньотто Адорно. Поклянись в этом, сын мой. И пусть эта клятва станет молитвой за упокой его души.