Выбрать главу

- Квириний, как тебе это зрелище? Приятно казнить друга, спасшего тебе жизнь?

Они не смогли бы остановить меня – даже если б хотели!

- Возмездие должно свершиться, так ты сказал? Ладно! Но как ты позволил… почему ты сделал ЭТО?

И в этот миг я понял, ЗАЧЕМ!

Бог Мечей, пребудь со мной в этот миг, потому что я должен спасти невинного!

- Квириний Грат, Алый всадник, легат Новиодума! Во имя Справедливости! Тебя обвиняю я в сговоре с врагами Империи. Это твоя фибула была в кошельке кочевника. Это тебя слушают и почитают они. Этот тебе была нужнее всех смерть наместника. И ТЕБЕ БЫЛО НУЖНО, чтобы не сражался Визарий! Я, Лугий, Меч Истины, вызываю тебя!

Кажется, я должен был смотреть на свой меч и искать знамения. Или буравить взглядом Квириния, которого мне предстояло убить. Но я смотрел на Визария. И видел, как он жарко и сбивчиво говорит мне глазами о том, что… - мне было внятно каждое слово!

Легат отстегнул свой плащ и сошёл с возвышения. Он был спокоен.

- Ты умрёшь, галл. Мне будет жаль.

И я понимал, что он прав. У него доспех и выпуклый щит. Он выше меня на голову, и руки его длиннее моих. Но со мной правда. А за моей спиной Визарий, уверенный в том, что я не ошибаюсь.

Зачем я столько пил в эту ночь? Квириний сразу стал теснить меня, а я чувствовал, что ноги едва слушаются. Мне не хватало веса. Мне не хватало устойчивости. Мне не хватало навыка, наконец. Квириний Грат заработал свою сноровку за двадцать лет сражений – что я мог противопоставить ему! Он гонял меня, как малолетку, я уворачивался, уповая на быстроту ног, потому что не мог достать его мечом. Его щит всегда оказывался передо мной, и нужно было снова отскакивать, а сверху из-за щита вдруг вылетала жалящая спата, целя в горло.

Голова была лёгкой и тяжёлой одновременно. Лёгкой, потому что её не посещали мысли, и страх остался позади. Я ловил отблеск летящего меча и ускользал от него, позволяя телу самому решать, как это сделать. Тяжёлой, потому что временами земля начинала уходить из-под ног, чтобы внезапно вновь оказаться под пятками в совсем неподходящем месте.

Я следил за его мечом, поэтому поздно заметил умбон щита, летящий мне в лоб. Ещё успел отшатнуться, но даже скользящий удар этой махины опрокинул меня навзничь. Стукнувшись о мостовую, я на миг забыл, как дышать. А когда снова вспомнил, надо мной возвышался легат. Он отбросил свой щит, и теперь держал спату обеими руками. На лице было выражение безжалостной решимости:

- Мне жаль тебя, галл.

Когда его меч устремился вниз, чтобы пригвоздить меня, я нашарил свой и косо ткнул под железный набрюшник, прикрывающий пах. И спата полетела дальше – куда-то мимо меня.

Я ещё слышал его падение – грузное, с протяжным стоном. Я ещё слышал слитный выдох замершей толпы. Но тело уже не повиновалось мне. Ноги внезапно свело резкой болью, а потом что-то острое вошло в живот, так что я согнулся пополам. Какая-то сила разогнула меня и швырнула навзничь… это было очень больно… кажется, я кричал…

Я очнулся, ощущая носом камни. У меня большой нос, лежать плашмя не очень удобно. Я был жив. Сколько я здесь лежу?

Они всё ещё молчали, глядя на меня, как на призрак. Да, это я – арфист и бездельник Лугий! Вы меня не узнали?

И никто не додумался освободить Визария, хотя его невиновность была доказана. Я сделал это сам. Когда я перехватил ножом верёвки, он рухнул на меня всей тяжестью, хрипло шепча прямо в ухо:

- Дурак ты, дурак!

Или это было объятие?

*

В нашем владении ещё оставалась двуколка и хромая кобыла. Все деньги я пропил. С Новиодумом предстояло прощаться, пока не опомнились солдаты, которых я лишил полководца. И пока не узнали гунны, ведь лишь сговор с Квиринием удерживал их по ту сторону границы. Поэтому я нахлёстывал кобылу без жалости.

Визарий громоздился рядом. Он тоже был разноцветный: серый от боли, пегий от синяков. Ему бы полежать. За его руку я не беспокоился: не первый раз накладываю лубки, через месяц будет как новая. Волновало меня другое:

- Когда ты понял, что это Квириний? Ты это хотел мне сказать на форуме?

Он морщится – повозку ощутимо тряхнуло.

- Когда они начали меня уродовать, не раньше, - вздыхает, и морда грустная. – Видишь ли, меня сбивало с толку то, что было двенадцать лет назад. Ведь я уже сражался, чтобы доказать его невиновность. И считал Квириния другом…

Да, это хуже всего, если вдуматься.

- Но почему? Я не понимаю, Визарий, для чего он это сделал? Полководец Великого Рима – и вдруг…

Визарий снова морщится, на этот раз просто потому, что противно:

- Это как раз можно понять. Помнишь, он сказал: «Гунны сделали меня тем, что я есть!» Сначала легатом. Потом наместником. А дальше – кто знает! Цезарь был полководцем, Траян, Диоклетиан. Чем хуже звучит: «Император Квириний Грат!» Человек, остановивший гуннов. А ступеньками к вершинам власти, увы, всегда служат люди…

Я подумал и посчитал. Наместник Фульвий Флакк. Тридцать воинов на форуме. Убитый гунн. И Визарий. Его он тоже сделал ступенькой на пути к успеху. Но взобраться на эту ступеньку я ему не дал!

- Послушай, Длинный! А ведь я даже не знаю имени твоего Бога. Почему он услышал меня, почему посвятил?

Грустная усмешка мгновенно теряется в усах Визария:

- Как-то ведь ты его назвал, когда молил защитить невинного. Вот под этим именем и будешь знать его теперь.

- То есть… другого посвящения не будет?

- А чем тебя это не устраивает?

Зануда ты, всё-таки!

- Визарий, давно хотел тебя спросить: а как ты сам стал Мечом?

Снова вздыхает. Ну, повздыхай, повздыхай мне, чучело!

- Расскажу как-нибудь.

Уже что-то. Ловлю на слове.

- Кстати, ты понял, что от драк теперь придётся воздерживаться?

- Не понял. Ах, какая жалость! Я не переживу, зарежусь с горя!

Он, улыбаясь, смотрит на меня:

- Дурак ты, дурак!

Второй раз это слышу, и почему-то снова звучит, как признание в любви!

И что я мог ему ответить?

- Зато я умею играть на арфе!

========== ВРЕМЯ ВОЛКОВ ==========

Когда наступает на мир

Зловещее время затмений,

Сползаются, словно на пир,

Голодные серые тени.

Их трудно узнать иногда

По волчьей кровавой повадке:

Ведь часто в лихие года

И люди становятся гадки.

И страхи сочатся под дверь,

И в полночь пустеет округа.

Кто рядом: сосед или зверь?

Живые боятся друг друга.

Кровавою жаждой томясь,

Таясь под добротной личиной,

Неузнаны, ходят средь нас,

Покуда не станем дичиной.

Противен им Божий закон –

У них милосердья не сыщешь!

Для серых всегда испокон

Живые – желанная пища.

Они нападают во мгле

Всей стаей. Не жди благородства!

Для них лишь один на Земле

Закон – правота превосходства.

Им чужды прекрасные сны.

Их сущность – обида природе.

На власть сумасшедшей Луны

Сменяли мечты о свободе -

Свободе, чтоб петь или выть,

Наитием или ученьем;

Иметь или всё-таки быть –

Лишь выбор имеет значенье.

Иной не поверит божбе

И станет с мечом на пороге.

Сойдётся в неравной борьбе

Со зверем на лунной дороге.

Потом безмятежную ночь

Соседи продремлют спокойно,