- Этот демон – откуда он? Какому божеству служит?
Метос обернулся, словно ждал моего вопроса.
- Это не имеет отношения к богам. Такое люди создают сами. То, чем занимался Меч Истины, – разве оно дело рук богов? Вот и это того же порядка. Мир меняется, скоро боги совсем уйдут. Но вот эти кошмарные создания всегда будут подле вас. Люди были отражением нас, со всеми нашими прелестями и недостатками. Эти – ваше отражение. И печально, что не всем дано их видеть. Как распознать, что толкает ко злу и внушает страх: твои желания или чуждая воля? Чтобы почуять их, надо самому быть очень далёким от этого. И не преисполниться презрением ко всему человеческому, увидев. Кажется, с Проклом это случилось.
- Поэтому ты решил меня научить?
- Думается, тебе нужнее, чем прочим. И не только для сохранения собственной жизни.
Я усмехнулся:
- Не слишком ли много божественных даров для обычного смертного? Бремя Меча, а теперь – вот это.
- Обычный смертный, знающий долг и совесть – не так уж этого мало. Иисус был таким, между прочим. И стал богом.
Я подумал и сказал, что не хочу быть богом. Бог атлантов покарал их несообразно грехам, а на меня навесил довольно тяжкую обязанность.
Метос снова сел напротив, теперь уже было достаточно светло, чтобы я мог различать выражение его лица. Он выглядел, как человек, который решился на не самое приятное дело, и намерен довести его до конца.
- Не было земли за Геракловыми Столпами, Визарий. И не было божественной кары за гордыню. Думается, что гордыни тоже не было. Это выдумывают те, кому принадлежит власть: бессмертные или смертные. Легче управлять, когда управляемый не доверяет собственной силе.
Речи олимпийского мятежника во всей красе. Мейрхиону бы послушать! Или Проклу - тоже хорошо. Но я уже давно не знал над собой иной власти, кроме…
- Моего бога тоже не было? Это ты хочешь сказать?
- Вовсе нет. Он был. И народ его был. Давно, я тогда ещё не родился, а мне сейчас чуть меньше пяти тысяч лет.
- Совсем юноша. Так что же было на самом деле?
- Был мир на Ближнем Востоке, в той земле, которую называют Палестиной. Это естественное дело – богу жить со своим народом. Необычно лишь то, что бог был один. Невозможно с точки зрения выживания.
- Разве у бессмертных могут быть трудности с выживанием?
Он пожал плечами:
- Как у всего живого. Ведь что мы такое, если вдуматься? Просто популяция живых существ. Ящерица отращивает оторванный хвост, и это никому не кажется сверхъестественным. Боги – особый вид ящериц, если хочешь!
- Не хочу. Мысль о том, что тобой повелевает всемогущая ящерица – бр-р!
Мои слова его насмешили, как будто он не ведал, как забавно его собственное сравнение. Разумные ящерицы – ужасно!
- А Первые и не были очень разумны. Как и древние расы смертных. Неразумные, и в силу этого не ведающие предела собственной силы. Такой силы, которая и не снилась нынешнему поколению бессмертных. Тех я не застал.
Поколение наших отцов уже придерживалось определенного варварского порядка. Это было весёлое время, многие его не пережили. Это ведь вам не под силу нас убить, сами боги очень даже способны. И посреди этого родились мы – поколение детей, которым не суждено было выжить в условиях беспрестанной титаномахии. А мы очень хотели жить, как это ни странно. И мы прекратили резню, применив самые совершенные средства резни. И настала цивилизация. Цивилизация – это, знаешь ли, порядок под угрозой резни. И всё, что от этого порядка отклоняется, может пенять на себя. Очень разумно!
Он непроизвольно потёр руку в том месте, где палец плотно охватывало железное кольцо. Но Метос был не из тех, кто способен потакать своим слабостям. Он продолжал:
- В общем, такой порядок держался до тех пор, пока люди не начали сами становиться богами. А теперь нарождается новая цивилизация. Ананка Бессмертных: мир упрощается, обходясь без божественной силы. Люди стали разумны, им не нужны дары с небес. Вот боги и пошли на голову смертным валить все блага, надеясь отвратить неминуемое. Последний День, как говорят германцы. Для бессмертных, не для людей. Вы ещё поживёте. Когда-то Зевс очень хотел знать этот секрет. Словно можно было что-то изменить. Эволюция, однако!
Он говорил то, чего я не понимаю. Зато понимаю Лугия: его тоже сердит моя манера рассуждать с самим собой.
- А тот, из Палестины – какого он был поколения?
Нет, Метос не забыл о моём присутствии, и говорил он всё же для меня.
- Кажется, это был самый разумный из Первых. Вся сила, все потенциальные возможности, заключённые в мире – и строгая система, чтобы упорядочить этот мир. Его люди тоже были первыми из разумных. Я находил в тех краях следы земледелия и городов той поры, когда мой дед ещё ел мясо сырым и голышом бегал, пытаясь осеменить всё сущее женского пола.
- Некоторые и ныне ведут себя подобным образом. И не стесняются этого.
- Да, но в сравнении с таким вот утончённым знатоком древних авторов! - он снова меня дразнил. - Скоро количество дикарей умножится. И некоторые из них даже будут носить пурпур. Готовься к этому!
- И ты прославляешь этот нарождающийся мир? Время дикарей и волков, которые больше не слышат голосов наставляющих.
- О, Прокл был бы доволен такими речами! Визарий, ты созрел для христианства! Нет, я не прославляю, я просто хочу на него посмотреть. Закон природы, который невозможно отменить: всё рождённое однажды, когда-то взрослеет, а потом умирает. И чем жёстче была упорядочена его жизнь, тем скорее природа вырвется и возьмёт своё. Это я о твоём Боге. Понимаешь, не было греха и кары. Была ошибка - система, лишённая способности к развитию. Совершенное, всё познавшее божество – и совершенные люди. А Золотой Век закончился небывалой катастрофой, поглотившей и первичную цивилизацию, и бога, который её создал. На том месте теперь Мёртвое море. И там властвует первобытный Хаос. Закон маятника, если ты понимаешь.
- Не понимаю. Что там было? И каким образом коснулось меня?
- Что там было, я сам не знаю. Землетрясение, тектонический сдвиг, потоп – мало ли? Система схлопнулась. Погибли те, кто знал и умел раньше и больше всех. И окрестные народы, уходя от места катастрофы, далеко разносили память о Совершенных, которых погубил их бог. И верили, что в мечевом поединке этот бог дарует победу только правому. Потому что так было у тех, Совершенных. Даже если для большинства это только ритуал, лишённый всякого смысла.
- А я?
- А через таких, как ты, тот ушедший смысл возрождается.
Очень приятно!
- Понимаешь, Визарий! Скоро божественной силы не станет в мире. Но это не значит, что не будет чудес. Просто чудеса будут твориться силой разума или вдохновения обычных людей. Таких, как ты. И я хочу это увидеть. И надеюсь дожить. Боги уходят, но я-то не бог.
- А кто ты?
- А то не знаешь? Кузнец. И ещё гончар.
*
Они были со мной так долго, а миг прощания наступил невозможно быстро. Мне снова предстояло утратить тех, кто дорог. И это случилось в то самое время, когда очнувшаяся душа потянулась к людскому теплу. Впрочем, я не должен роптать: мне оставались Проксимо и Публий. И надежда когда-то найти своих.
Давид стоял поодаль, не решаясь приблизиться. Метос говорит, что человека можно вылепить из любого материала. Возможно, из монаха тоже. Но почему бы для начала не вернуть ему потерянный кусочек души?
- Твой наставник был прав, - сказал я ему. – Сатанинская тень преследовала меня. Я убил её этой ночью.