- Я вижу иногда. Не помню, с каких пор. Оно бывает нечасто. Но я увидел, как умрёт мама… За месяц до того, как это случилось.
Визарий кладет ему руку на плечо:
- И что ты видел на этот раз?
- Сам не знаю. Я взял эту вещь в руки и попал в отвратительный ледяной туман. Из тумана выплывала большая лодка… очень страшная… рваный парус, носовое украшение из костей. Это была мёртвая лодка, вы понимаете?
Визарий кивнул и сказал незнакомое слово:
- Нагльфар, - потом поднял глаза. – Было что-то ещё?
Юноша кивает испуганно:
- Было.
- Что именно?
- Город. Я видел горящий город. И мертвецов на улицах. Они пожирали живых.
- Ты знаешь, что это за город?
Парень обводит нас больными глазами и говорит тихо, но уверенно:
- Я думаю, что это был Рим.
Да, разыгралось воображение у парня! Рим стоит больше тысячи лет, и никогда не бывал взят. Даже нашим галлам не удалось прорваться за стены Капитолия, а уж очень старались.
Но Визарий снова произносит непонятное:
- Гибель богов!
- Как ты сказал?
Он не слушает.
- А чем ты оскорбил германца? Филандр говорил - он был страшно недоволен.
- Не помню толком. В такие минуты я плохо соображаю. Но отец потом мне сказал. Я произнёс: «Остановись, волк! Рухнет мир – не одного тебя под обломками похоронит!»
- Волк, - повторяет Визарий. – И змей…
Я вижу, что ему страшно.
Парень тоже это видит. Он вцепляется в рукав Меча Истины, как утопающий:
- Скажи мне, что всё это значит? За что убили отца?
Визарий стряхивает с себя морок и тянется к воде, чтобы умыться.
- Этот германец из племени свебов, чья родина у ледяного моря на севере. Я там бывал.
Где ты не бывал, интересно мне знать?
- У этого народа есть поверье, что когда-то волк Фенрир, скованный богами на заре времён, порвёт свои цепи. И восстанет мировой змей, вечно хватающий свой хвост в океане, опоясывающем землю. Приплывёт Нагльфар – корабль, сделанный из ногтей мертвецов, а на нём тёмное воинство Исподнего мира. В тот час поднимутся боги, и начнётся Последняя битва, после которой рухнет мир.
- А потом - второе пришествие Христа? – с надеждой спрашивает малец.
Визарий качает головой:
- Свебы не верят в Христа.
Августин поднимается и начинает ходить по краю бассейна, пальцами ероша кудрявые волосы.
- Человек, который в это верит, убил папу. И там волчьи следы. И я сам видел падение Рима, - он поднимает голову. – Нам надо туда, вы понимаете? Надо в Рим! – его голос звенит. – Мы скажем Императору…
Но я прерываю его:
- И что могут СКАЗАТЬ ИМПЕРАТОРУ сопливый ромей, бродячий галл и бывший гладиатор неизвестного роду-племени?
- Беглый гладиатор, - внезапно со значением произносит Визарий. Ого! Никогда он об этом не говорил.
Мальчишка смотрит на нас в смятении и тихо спрашивает:
- А что мы можем?
- Выследить убийцу. Покарать его, - говорит мой друг.
- И это поможет остановить Гибель богов?
Мы оба жмем плечами.
*
Больше двух месяцев мы шли по его следу. Этот след взял я, хотя казалось, что он совсем остыл. Мы обшарили весь Константинополь. Визарий потратил кучу денег этого мальчишки Августина, чтобы разговорить стражу на всех шести городских воротах. Бесполезно! Чужак в волчьей шкуре словно в воду канул. Наш корабль давно ушёл, но Визарий не вспоминал об этом. Мы жили теперь в доме ювелира, и я видел, как мой друг тяготится, встречаясь взглядом с его сыном. Паренёк смотрел на нас преданными глазами.
А потом я присел потолковать с рабочими, возводящими новую стену. День был ещё жарче, чем обычно, я вымотался, как собака, а у них была вода. И вот эти ребята вполне бескорыстно рассказали мне о волосатом незнакомце в волчьей куртке, что проходил через ворота Серебряного озера несколько дней назад.
И с тех пор, как осталось позади побережье, мы шли только на север. У меня сложилось впечатление, что Волк упрямо не поворачивался в полуденную сторону. Мы шли по его следу, расспрашивая людей.
Внезапно след сделался кровавым. Помню, как это случилось в первый раз.
В тех местах Боги поработали над скалами очень затейливо. Временами они превращаются в столбы, башни или подобия человеческих фигур. Визарий говорит: греки считали их окаменевшими гигантами. Порой в их нагромождении можно заблудиться.
Мы ехали верхом по одному из таких ущелий. Бесприютно и голо. Стук копыт эхом возвращался к нам из камней.
- Здесь жутко, - сказал Августин.
Парнишка увязался за нами. Не было никакой возможности оставить его дома, хотя Визарий очень хотел. Но порой он так глядел на парня, что мне становилось жаль. Жаль, что дома его не ждёт красавица-жена. Глядишь, и добрался бы всё же до Истрии. А после и свой бы сынок… Да, что там! Я не знаю, какая нужда заставила моего друга таскаться по свету, избрав наше проклятое ремесло, но он заслужил лучшую участь.
Он и теперь пытался отвлечь мальчишку разговором:
- Странные края. Чем не преддверие Эреба?
Августин не верил в старых богов, но был очень любопытен – необычно для христианина.
- И у всего Эреба сегодня несварение! – я уловил тяжёлую волну зловония, напахнувшую из ущелья.
Каждому своё: Визарию Боги дали соколиные глаза, а мне собачье чутьё. Мой дружок только сейчас принюхался, как следует. И переменился в лице.
- Подождите здесь, - он бросил Августину поводья.
Что ж, это хорошая мысль! А занятый двумя конями, мальчишка и вовсе не сдвинется с места.
- Моего подержи тоже!
Вдвоём мы углубились в ущелье…
Это были пастухи. Мальчишки чуть помладше Августина. Волк загрыз всех четверых. Они лежали у погасшего костра. Первый – навзничь, убитый внезапно. Двое пытались отползти, пока зверь приканчивал их товарища. А самый маленький так и съёжился, откатившись в очаг – одежда успела обгореть. Убийца настиг его и там.
- Что же это за тварь? – спросил Визарий. – Совсем не боится огня.
Вместо ответа я показал ему след. Отчётливый след мужского сапога, столь же внятный, как след волчьей лапы в кабинете Филандра.
- Он пришёл к их костру человеком.
В тот раз нам удалось уберечь мальчишку от кровавого зрелища. Но оборотень словно смеялся над нашими попытками. То, что мы увидели в следующий раз, потрясло даже меня. А я бывал в таких битвах, которые больше пристало именовать бойней.
Следующей жертвой был воин. Солдат из пограничной стражи. Его мы нашли у ручья, куда свернули на ночлег. Кажется, парень пытался сражаться. За что и получил полной мерой. С ним Волк расправился в своём человечьем обличии. Но будь я проклят, если это сделал человек!
Нагое тело висело между двух стволов, распятое за руки и за ноги. Его доспехи грудой валялись подле. А мечом… его собственным мечом… убийца рассёк ему спину вдоль позвоночника и ВЫПРЯМИЛ РЁБРА! Боги, мои Боги, все, сколько вас есть! Дайте мне силу остановить это чудовище, когда я его встречу!
- Кровавый орёл , - прошептал Визарий. – Я не верил, когда мне рассказывали о нём.
Августин шумно упал с коня. Нам стоило труда привести его в чувство. Я возился с мальчиком, пока Визарий снимал и закапывал тело.
- Где… это? – пролепетал малец, приходя в себя.
И я не сказал ему главного. Кровь убитого была совсем свежей. Он находился от нас менее чем в сутках пути. В тот миг мне самому не очень хотелось его догнать.