Я вижу, как он, выгнувшись, падает с моста, выпустив меч из ослабевшей руки. Слышу свой крик, но не знаю, что кричу. Внизу ревёт на камнях вода. И ветер ревёт, заглушая мои слова. Последнее, что я видел там, на мосту – бессильный всплеск пламени на упавшем мече Визария…
*
Боги…как же мне больно!..
Это я начал сознавать прежде всего. Сколько-то времени единственно боль до меня доходила. Потом донеслись голоса. Людские голоса. Говорили на каком-то из германских наречий. Звучание разнится, но слова понять, поднатужившись, можно.
После настал черёд света. Со зрением было хуже – смотреть мешали склеенные кровью ресницы. Захотелось протереть глаза – и тогда болью пронизало руки и плечи. Я дёрнулся, и мир вернулся ко мне целиком.
Я висел меж двух стволов. Передо мной горели костры. Между кострами корчился всхлипывающий мальчишка. Пламя не лизало его одежду, но жар, наверняка, был не слабый. Цепочка огней вела к возвышению в конце этого варварского капища.
На возвышении сидел человек в тяжёлой одежде из кожи и звериных шкур. У него были длинные висячие усы и пучок спутанных полуседых полос на затылке. Широченный воинский пояс с бляхой, почти закрывающей живот. Вожак? А на коленях у него… меч Визария. Я силился понять, был ли этот человек тем, кого мы искали. И получил ответ. Оборотень выступил из темноты, подходя к вождю. Эту спину я бы ни с кем не спутал!
- Что это у тебя, Асмунд Хрольвсунг?
- Воины принесли, - лицо вождя выражало удовольствие.
Он пристально оглядывал клинок, пробовал сталь на излом. Потом встал и пару раз размахнулся с плеча. Знал бы ты, скотина, какая рука владела им! Мне вдруг почудилось, будто покупатель щупает мускулы Визария на рабском торгу.
- Хороший меч, - сказал вождь. – Есть ещё добыча?
Оборотень кивнул. У Августина были кое-какие деньги, но не столько, чтобы удовлетворить всю банду.
- Добыча есть. Но этот меч нужно сломать. В нём живёт непокорный дух.
- Это хорошо! Зачем мне мёртвый кусок железа? Его хозяин пирует в гостях у Водана. А меч ещё послужит.
Оборотень стоял теперь боком ко мне, я хорошо различал лицо, освещённое костром. Худое, жёсткое лицо с чуть заметно косящими глазами. Лицо волка. Едва ли старше меня. Зверь в расцвете сил, мужчина лет тридцати.
- Мы уничтожим этот меч. И «врежем орла» чужаку.
Вожак снова сел, положив меч на колени:
- Ты только колдун, Вулф Рагнарс. Колдун, но не вождь. Не слишком ли много ты хочешь?
Не знаю, чем закончилась бы перепалка двух волков, но она была прервана незабываемым появлением моего друга. Я застонал.
Орясина бестолковая! Всегда идёт к цели кратчайшим путём. Когда уже начнёт заботиться о собственной безопасности? Боюсь, мне до того не дожить! За мечом он вернулся или за нами, но сделал это совершенно немыслимым образом.
В круг ввалилась ещё парочка воинов, тащившая на верёвке Визария. Причём эта задумчивая жердь глядела так, словно происходящее – самое обычное дело.
- Этот чужак сдался сам, вождь.
Визарий остановился в двух шагах от вождя и окинул нас беглым взглядом. Жаль, я не мог передать ему без слов всё, что думаю о таком безумии. Да и слов таких на свете немного.
Асмунд оглядел моего друга с усмешкой:
- Доля раба кажется тебе более подходящей? Ты ошибаешься. Не зря тебя бросил добрый меч!
Но Визарий уже разглядел оборотня и теперь не отводил от него глаз. И Волк обошёл его кругом, словно привязанный этим взглядом.
- Среди вас скрывается убийца. Я пришёл за ним, - спокойно сказал мой друг.
Колдун повернулся к вожаку:
- Убей его, Асмунд! Убей немедленно. Пока он не убил тебя.
Вожак даже позы не сменил:
- Я уже сказал тебе, Рагнарс, что ты много требуешь. Почему я должен подчиняться тебе? Разве тинг так решил? Вспомни: когда вандалы вероломно убили конунга, ты тоже остался жив! И тоже ушёл с позором, как все мы. И воины не захотели иметь тебя вожаком. В тебе дух волка, но не всем по нраву, когда ты без толку льёшь кровь.
Колдун ощерился, ещё больше походя на волка:
- Ты забыл, вождь, что старые законы пали, потому что Битва Богов началась. Во имя Последней битвы, это сделаю я!
Он отступил на шаг, а потом взмыл в воздух и поплыл вперёд. Тело вытянулось в прыжке, шкура, болтавшаяся на плечах, облекла его. И следующий прыжок сделал уже матёрый серый зверь.
Не знаю, сколько сил понадобилось Визарию для этого рывка. Концы верёвки вылетели из рук стражи. Это тоже было слитное движение: припасть на колено, вырвать меч, на который оторопевший Асмунд опирался локтями – и успеть насадить на клинок серую бестию, завершающую смертельный бросок…
Столкновение едва не бросило Меча Истины навзничь. Зверь, корчившийся в агонии, был огромен и тяжёл. Я бы, пожалуй, на ногах не устоял. Визарий выдернул меч и полоснул ещё раз. Дышал он трудно. Длинные волосы у виска слиплись от крови. Воскресать ему пришлось в потоке, стучась головой о камни. Управился? Молодец! А теперь нам всем придётся туго.
Всё это случилось в четыре удара сердца. Впрочем, у кого как, а моё сердце вдруг заколотилось отчаянно.
Визарий чиркнул мечом по удерживавшим меня верёвкам. Спасибо, рук-ног не лишил! Падение выбило воздух из лёгких, но разлёживаться было некогда. Я подхватил чей-то меч и встал рядом. Никогда не пробовал сражаться голым, но в последнюю битву мои предки выходили именно так.
Вождь обрёл дар речи:
- Кто ты, чужак?
- Нас зовут Мечами Истины. Мы служим Богу Справедливости, – вымолвил Визарий. Голос звучал совсем уже глухо. Видно, здорово он разбился при падении. – Наше ремесло в том, чтобы расследовать преступления и карать виновных. Я покарал убийцу. Теперь делай, что хочешь.
Асмунд задумался. Он сидел всё так же, не меняя позы, и я мельком удивился, как Визарий его не располовинил, выдёргивая меч. Мой дружок, конечно, может остриём клинка писать по-гречески, но не со связанными же руками.
- Вулф Рагнарс был моим родичем. У нас за кровь платы не берут, только жизнь.
- Ты волен в мести, - ответил Визарий. Он перевёл дух и говорил почти спокойно. – Только осмотри его амулет прежде, чем принять решение. Волк и Змей. Веками твои предки дрались и умирали, чтобы в день Последней Битвы сражаться вместе с богами. Твой родич решил приблизить Гибель Богов. И ты видишь, на чьей он был стороне. Далеко же занесло вас от родных берегов, что вы забыли заветы отцов! Я знаю обычаи свебов: потерявшие вождя обречены на изгнание. Но изгои не обязаны утрачивать человеческий облик.
Асмунд Хрольвсунг пожал плечами:
- Наступает время волков, чужеземец. Не мы сделали его таким, но нам в нём жить. Слабым здесь не место. Может, ты прав, и мы изменились. Если впрямь наступает день Последней Битвы, я надеюсь встретить вас среди эйнхериев . Я знаю вашего бога, у нас его называют Тиу. Но век справедливости прошёл, когда Тиу решился на обман, чтобы поймать Волка. Мне жаль тебя, Меч Истины. Но наше время – время Вулфа Рагнарса. Скажи мне только одно: почему ты не убил меня? А ведь мог.
Визарий сказал просто:
- Ты ещё не волк, Асмунд. Хоть и хочешь казаться им. Пусть грядёт великая Битва Богов, не обязательно быть с волками. Можно – с эйнхериями.
А я всё думал, почему Визарий не падает замертво? И понял, что наш бог не считает Вулфа Рагнарса человеком.