- Не имеет смысла, - сказал я. – Это уменьшает силу удара.
- Таким мечом можно не только рубить, - ответил Визарий. - Колющий удар чаще бывает смертельным.
- А для чего это? – спросил я, трогая рога на рукояти.
- Чтобы защитить пальцы. Ты видел руку Томбы? Он был великим воином, но меч подвёл его.
- Это было в бою?
- Это было в бою. Мне предстояло убить друга. Но меч подвёл Томбу, и мы оба остались живы.
Он говорил странно, а я не решился расспрашивать.
- Ты знаешь толк в оружии, Ильча. Но ты ещё не воин.
- Мне нравится помогать кузнецу, - ответил я.
Он кивнул:
- Это лучше, чем убивать самому.
- Меч Истины делал великий мастер, - сказал я, желая сделать ему приятное.
Это почему-то развеселило Визария, морщины легли у глаз:
- Ты думаешь, Меч Истины – это он? Меч Истины – это я!
Больше он ничего не сказал.
Мы двигались очень скоро, хотя Визарий всё время шёл пешком. Он не отставал от Пегашки ни на шаг, и я не заметил, чтобы он запыхался. К вечеру восьмого дня мы вышли из чащи, и нашим глазам предстали знакомые росчисти, шесть длинных землянок, рублёная дружинная хоромина. Наши люди обустроились здесь недавно, когда Иктан сказал: «Империя сильна, дальше не пойдём!» Срубили палисад на высоком обрыве, посеяли ячмень. Иные привыкли, как гунны, за скотиной ходить, иные стали рыбачить, как прежде. Зверь в лесу тоже есть. Немного надо, чтобы почувствовать себя дома.
Визарий бросил взгляд на деревню, кивнул про себя и направился к дружинной хоромине, не задерживая шага. Я видел, как глядели ему вслед женщины, работавшие в поле, и почему-то мне было страшно.
Дурные вести быстро бегут. Когда мы вошли, вождь ждал нас. Мирташ от него по правую руку. И воинов набилось, как плотвы в морду. Рыжие косы моего брата Ойки, как всегда, краснели справа от Мирташа. Жрец Распятого бога находился тут же, но располагался особняком.
Вождь поднялся навстречу прибывшему. Он не каждому оказывал такую честь, и седины в голове у него было гораздо больше, чем у Визария:
- Приветствую тебя, Меч Истины, служитель сурового Бога! Я вождь этих людей, они называют меня Иктаном, сыном Инмара и Эквы.
Чужак ответил учтиво, как полагалось:
- Приветствую тебя, меднолобый Иктан, вождь косатых богатырей. Пусть твой мёд будет крепким, а удача – вечной! Какая беда заставила тебя прибегнуть к Мечу Истины?
Прежде у нас желали, чтобы ловушки были полными. Но сейчас многое изменилось.
Вождь жестом пригласил его сесть, сделал знак кравчему подать пиво. Я остался стоять за спиной Визария. Меня не замечал никто, кроме брата, а я видел, что ему хочется меня побить. Что я сделал не так?
Вождь начал разговор:
- Один из моих людей учинил великую обиду этому жрецу – сжёг храм Распятого бога. Я не хочу ссориться с Империей. Закон велит покарать мерзавца.
- Который слишком хорошо владеет мечом? – спросил Визарий, поглаживая бороду, чтобы скрыть ухмылку. Но я достаточно изучил его, чтобы услышать – голос звучал едко.
- Это так, - ответил вождь, не смущаясь. – Однако, дело не только в этом. Никто не видел, чтобы он поджигал храм.
- И всё же ты уверен в его вине? – снова перебил Визарий.
- Только у Лугия были причины это сделать. Его выгнали с пира за насмешки над жрецом, - подал голос Мирташ.
Взгляд Визария заморозил слова у него на языке. Потом пришелец снова оборотился к вождю:
- Ты знаешь о Правде судных поединков. Я не стану драться, пока не буду уверен.
- Ты волен в своих действиях, Меч. Сколько тебе нужно времени? В чём ты нуждаешься?
Визарий сказал, поразмыслив:
- Не могу сказать, когда разберусь до конца. А нужна мне лишь пища да кров, - он усмехнулся. - Ну, и то, что ты заплатишь по окончании дела.
При этих словах на лице Ойки появилось брезгливое выражение, словно он чистил помойную яму. Это не укрылось от светлых глаз Визария.
- Да, и ещё! Дозволь мальчику, которого посылал за мной, сопровождать меня и далее. Я не знаю ваших людей, мне нужен кто-то здешний.
- Пусть будет так, - приговорил Иктан.
Визарий повернулся, чтобы уйти. Ему не дал Мирташ. Он поднялся с места, и голос его звенел от волнения:
- Послушай, Меч! Я не хочу, чтобы ты думал, будто все здесь тебе враги. Приходи завтра на двор, где тренируется дружина. Пусть они увидят, как выглядит настоящий поединщик.
И поскольку Визарий не прервал его речи, Мирташ решился на улыбку:
- Да и я хочу узнать тебя поближе. Тебя и твой меч.
Чужак кивнул:
- Будь по-твоему, сын вождя.
И мой страх немного отпустил. Кажется, я всё сделал правильно.
***
Визарий растолкал меня чуть свет. Мы спали на сеновале. Никто не решился бы впустить в дом чужака, вот и мне приходилось мыкаться вместе с ним.
- Вставай, мальчишка, - сказал он, стаскивая с меня одеяло.
Я услышал крики петухов и звуки уходящего стада. Было слишком рано для воинских занятий, но Визарий так не думал. Он выгнал меня наружу и заставил бегом покрыть на лесной дороге расстояние четырёх перестрелов. Стоит ли говорить, что я с трудом поспевал за ним – ноги у наёмника слишком длинные, а сам он словно из хорошего железа. Загоняв меня до полусмерти, с головой окунулся в реке, разодрал гребнем длинные волосы и сказал с насмешливой улыбкой:
- На твоём месте я подумал бы всерьёз о кузнечном ремесле. Для воина ты слишком тяжёл.
Это был странный взгляд на вещи. Мой брат Ойка с ним не согласился бы. Зачем герою бегать, если у него топор и панцирь из рыбьего клея? Герой должен крушить вражеский палисад, покуда сородичи бьют из луков по засевшим в ограде трусам. А если враг убегает, пусть преследуют гунны на быстрых конях! Но с Визарием не поспоришь.
- Теперь ты отведёшь меня к человеку, которого обвиняют в поджоге, - сказал он, когда мы поели.
Лугий больше не жил с воинами, но из селения не ушёл. Он был слишком гордым, чтобы бояться. Мы нашли его в охотничьей хижине. Сняв рубашку, Лугий колол дрова. Утренний холодок щипал жилистое, покрытое шрамами тело, но ему словно дела не было до этого.
Когда мы подошли, он выпрямился во весь рост и всадил топор в колоду.
- Здравствуй, воин. Моё имя Визарий, люди называют меня Мечом Истины, - голос наёмника звучал ровно, в нём не было враждебности.
- Я знаю, кто ты, палач, - ответил желтоволосый. – Ты пришёл за моей головой?
- Ты хочешь сказать, будто сжёг тот храм? – спросил Визарий с интересом.
- Я не буду оправдываться перед тобой, - дерзко ответил Лугий.
- Иногда это нужно делать, - усмехнулся воин. – Ты немногое знаешь о Мечах Истины.
- С меня довольно, что ты наёмный убийца, - выдохнул певец. – Зачем ты говоришь со мной?
- Затем, чтобы понять, - сказал Визарий. – Говорю же, ты немногое знаешь о Мечах. А я слишком часто убивал на потеху толпе, чтобы торопиться в таком деле.
- Ты невысокого мнения о своём ремесле! – лицо Лугия украсила язвительная усмешка.
- Я говорю не о судных поединках, - спокойно ответил воин. – Когда-то я дрался на арене.
- Ого? Ты был рабом, или тебя соблазнили деньги?
- Я был молод и неплохо скроен. Кое-кто в Риме решил, что я гожусь, чтобы умереть со славой. Мне стоило труда вернуть себе свободу. Но это не значит, что я люблю убивать, - Визарий словно не замечал враждебности своего собеседника, он говорил дружелюбно и ровно. – Ваш молодой вождь просил меня показать, как сражаются фехтовальщики Империи. Ты можешь взглянуть, раз нам предстоит поединок.