- Мирина, я не верю, что чужак безопасен!
- Я тоже не верю. Но здесь достаточно Дочерей с луками, а мне хочется узнать, кто этот сумасшедший, и что ему нужно у нас.
Калитка скрипнула, пропуская чужого. Ещё несколько шагов, и мы увидали его вблизи. Мне вдруг почудилось, что он возвышается надо мной, как скала. И так же спокоен. Приветствовал жестом почтения, какой в ходу у наших степных соседей, молча остановился перед Великой Матерью. Она отвечала тем же движением. Волосы её, густые и жёсткие, точно конская грива, шевелились под ветром сами собой. Редко Великая Мать так грозно гляделась, как тогда.
- Говори, чужак, - молвила коротко.
Мужчина кивнул. У него были непонятные глаза, крупные черты лица, русая грива до плеч. Он так и не казался опасным, но недобрый зверь во мне глухо ворчал, щеря клыки. Не могла сказать, чего в нём боюсь. А боялась.
- Ты – Великая Мать Амазонок, я не ошибаюсь?
Четверо Дочерей встали по бокам от Мирины, как влитые. Он слишком много знал, этот чужой.
- Это так, - кивнула Мирина. – Ты ещё не сказал, зачем ты здесь.
Мужчина не оробел:
- Я пришёл потому, что поблизости случилось несчастье. И это несчастье угрожает всей вашей общине.
- Несчастье, ты сказал?
- Вернее сказать, преступление.
Великая Мать поворотилась к нему спиной:
- Амазонок не касается, что случилось в степи.
Чужак покачал головой, руки на груди скрестив:
- Должно касаться, Мирина, если ты действительно вождь племени и заботишься о нём. Когда местные жители ополчатся на вас, общину не сможет защитить ни оружие, ни таинство.
Дочери вскинули луки, прицелясь. Мужчину и это не проняло. Я же понимала, что Мирина испытывает его, ибо говорила она резко. Нечасто мы видели, чтобы гневалась Великая Мать. Никто не владел собой, как она. И никто не знал её лучше меня. Сейчас она лишь изображала гнев. Её что-то тревожило.
- Ты пришёл учить, как вести моих людей? Мерзкое и потное животное, пригодное лишь для того, чтобы сбрасывать семя!
Обычно таких речей довольно, чтобы довести мужика до бешенства. Да только не этого мужика. Этот лишь усмехнулся:
- Не стану спорить с тобой. Я действительно мужчина, и в этой степи вправду нет бань, так что мылся в последний раз в очень мелком ручье. Но речь не о том, как я пахну и как отношусь к женщинам. Поверь, отношусь неплохо. Но это не имеет значения. Моё имя Визарий. Люди называют меня Мечом Истины. Моё ремесло – искать и наказывать виновных в злодеяниях, которые ставят в тупик добрых людей.
Я не могла понять, о каком злодеянии он толкует. Но больше сбивало с толку, что Мирина, сама пожелавшая его впустить, теперь не хотела слушать. Чужак спокойно ждал. И ведь дождётся: либо ответа, либо стрелы. В спокойных голубых глазах была готовность переупрямить даже Мирину.
- Говори, - приказала она.
Он снова непонятно кивнул:
- Вчера в степи убили юношу. Он был сыном вождя роксоланов.
Мирина перебила:
- Амазонки не общаются с людьми из Степи. Только когда те приходят сами.
- Стрела, поразившая его, имела форму полумесяца. Ваша община молится Богине Луны…
Я хотела вмешаться, Мирина прервала сама:
- Стрелы с широким наконечником применяют не только амазонки. Какой ты воин, если не знаешь об этом?
Человек, назвавшийся Мечом Истины, усмехнулся:
- Я знаю об этом, Великая Мать. Беда в том, что сарматы поймали на месте убийства одну из ваших девушек. И хотят её казнить.
Мирина резко поворотилась ко мне:
- Кто из Дочерей не вернулся в крепость?
Я это ведала. Не ведала, как ей сказать.
Мирина была матерью нам всем. Она спасла нас, обучив оружию и возродив старую веру Дев Луны. Её силой, её волей, многие к жизни вернулись. И я… Нет, нынче об этом не надо!
Мы все считали её матерью. Но из утробы Мирины вышла Зарина.
Я мало помню из той поры, но это помню: когда всё началось, Мирина была брюхата. И едва ли погибший муж её был отцом Зарины. Многие женщины тогда травились, чтобы скинуть плод. Мирина решила родить. Зарина стала первой из Дочерей Луны, рождённых в крепости. Потом были другие. Вначале Матери не хотели, но Великая Мать принудила несогласных. К тому же мужики не могли навредить подругам. А когда Богиня осенила своим даром общину, на нашу сторону встали все сарматские бабы. Ещё бы, кому охота родами помереть, когда под руками Дев Луны дитя приходит на свет легко и скоро. Пришлось и мужикам примириться с тем, что порой амазонок одолевает бешенство плоти, и они ловят прохожих.
Мы отпускали их почти сразу, в память о Первой крови. Да к тому же, тот единственный, кого мы… он не был своим в этих краях. Местных мы никогда не обижали. Побывать у амазонок почему-то считалось зазорным у взрослых мужчин, хотя им не чинилось ущерба. Строго было только одно: мы могли ранить и даже убить, если кто попытается проникнуть в крепость. И все кругом это знали.
Мирина твердила, что сорок баб не смогут устоять против мира грубых мужчин. Нам нужны дети. И странное дело: Богиня впрямь к нам была добра, мальчишки рождались хорошо если в пять лет раз. Видать, потому, что перед Владыкой Рождения грех беззащитную жизнь отбирать. А Дочерей народилось уже две дюжины.
Но меня Мирина не неволила. Я благодарна ей за то. Впрочем, сказывала уже: меня Богиня иначе к служению призвала. Когда-то взыщет? Не сейчас ли? Не потому ль страшусь, что срок служения пришёл?
Нынешние Дочери не знали лютости мужской, потому их охватывало порой томление. Зачем Зарина поехала в степь? И зачем пришёл чужак?
Мирина тоже это хотела знать.
- Почему ты пришёл?
- Я сомневаюсь, что девушка виновата.
Великая Мать отдала приказ:
- Сочтите всех и найдите, кого недостаёт!
Ида, подружка Зарины, ответила сразу, я не успела упредить. Смуглое лицо Мирины стало белей сметаны. Чужак наблюдал за ней, руки за спину заложив - спокойный такой: вроде и беззащитен, а поди тронь!
Увидал замешательство - голос подал:
- Ты разрешишь мне расспросить ваших девушек, Великая Мать?
Мирина сейчас не могла отвечать. Ответила я:
- Зачем тебе это нужно, мужчина?
Он молвил, склоняясь ко мне:
- Чтобы спасти невиновного, нужно знать все подробности. Если я найду что-то, позволяющее изобличить злодея…
Великая Мать подняла руку, прерывая:
- Амазонка без страха принимает то, что ей предначертано!
Он же спорить порывался, скотина двуличная!
- Вы согласны обречь девушку на смерть, даже если она безвинна?
Я видела - Мирина колеблется. Легко ли отказать в помощи собственному детищу? У меня на этот счёт было своё мнение. Десяток подруг с полными колчанами от подлого кочевья только головешки оставят.
- Война ничего не даст, - сказал Визарий.
Проклятье, он точно насквозь меня зрил!
Мирина повелела, отворачиваясь:
- Ты останешься здесь, пока мы будем решать.
Воин склонил голову, не споря:
- Я только предупрежу друга, чтобы не ждал.
И не спросив дозволения, взбежал на стену. Стражницы так и замерли, натянув тетиву. А чужак приложил руки ко рту и прокричал спутнику:
- Скачи в кочевье Мадия. Сравни стрелы. И не дай им наделать глупостей.
Он говорил на языке Империи, я научилась разуметь его в плену. Потом развернулся и спокойно сошёл вниз, в круг стражи.