Кварталы, которыми мы шли, заселены плотно. Не люблю я такими улицами ходить: стен понагородили, а внутри ни воды, ни клоаки. Поэтому тебе за милую душу на голову ведро помоев вывернут. Невзирая на поздний час. И воняет так, что хоть лопату бери и разгребай воздух перед собой.
И пошаливают на этих улицах, между прочим, с тех пор, как легат в объезд границы ушёл. Говорю же, наместник – дурак. Хоть и древнего рода. А когда наместник за порядком не следит, на свет вылезает всякая шваль, вроде той, с которой мы в таверне столкнулись. Только не говорите: я сам виноват, что им не нравлюсь!
Откуда-то из вонючей темноты раздался короткий вскрик. Я такие крики знаю. Тому, кто кричал, уже не поможешь – накормили парня досыта острым железом. Так что я бы спешить не стал. Но мой спутник внезапно оживился и рванул в темноту. Любопытство проснулось!
Эхо рассыпало звук бегущих ног. У Визария мягкие сапоги, его почти не слышно. А тех, с ножиком, поймать он уже не успеет – вон, как затопотали. Я последовал за ним. И чуть не воткнулся ему в спину.
- Стой, не подходи пока!
Словно в этой темноте он что-то ценное разглядит. К тому же, его никто не подряжал в этом деле разбираться, а за бесплатно дерьмо грести ковшом на длинной ручке лично я не согласен. То есть я и ковшом на короткой ручке это делать могу, но за очень солидные деньги.
Луна сквозь тучи едва брезжила. И хоть у Визария глаза, как у кошки, через пару мгновений он всё же попросил посветить. Я выкресал огонь и увидел убитого. Он сидел, привалившись спиной к стене и уронив голову на грудь – давешний коротышка-степняк. Визарий опустился на корточки рядом.
- Интересно! - говорит. И почему его вечно всякая мерзость интересует?
А потом и я разглядел: у ног убитого валяется открытый кошелек, и блестят рассыпанные денарии. И немало.
- На торговца он не похож.
- Почему?
- Торговцы не переодеваются. Посвети-ка! – он принялся осматривать одежду убитого.
Ничего – ни вышивок, ни оберегов. Призрак ниоткуда, а не кочевник. Тем временем я поднял кошелёк. Денарии – это всё-таки вещь. Особенно, когда у тебя их нет. Собрал рассыпанные монеты. Визарий покосился неодобрительно, но промолчал. Не оставлять же серебро лихим ребятам, что степняка прирезали! А кривоногий при больших деньгах был. Я прикинул кошелёк на вес – там ещё бренчало, не всё рассыпалось. Запустил внутрь руку и вместе с монетами достал медную бляшку в пол-ладони величиной.
- Это ещё что?
Теперь уже Визарий присвечивал мне, заглядывая через плечо. Бляшка была выпуклая, восьмигранная с искусным чеканным узором: юноша в развевающемся плаще хватает за рога быка.
- Митра-Быкоборец.
Всё-то он знает! Митра - бог Непобедимого Солнца. Его почитают воины – он обещал им жизнь после смерти. Но видеть изображения мне пока не доводилось: такое не для всех, а меня никто не приглашал к посвящению.
- Зачем степняку воинский медальон?
Визарий задумчиво поправляет:
- Это не медальон, это фибула.
- Знаешь, фибулы обычно носят на плече, а не в кошельке. К тому же при ней нет застёжки.
Визарий морщит высокий лоб.
- И всё же я уверен. Посмотри, тут отверстия для булавки.
Приходится с ним согласиться, отверстия есть. Странная фибула!
- И откуда ты всё знаешь, Визарий?
- Я такую уже видел. На воине. Вспомнить бы ещё, на ком.
*
На эти деньги можно было месяц безбедно кормиться в Новиодуме. Но Визарий рассудил иначе. Он решил справить мне «приличный меч». Так он выразился. Что неприличного в скрамасаксе, которым я обзавёлся на службе у вождя Иктана, право, не знаю, но Визарий его обсмеял сразу и без жалости:
- Этим секачом только курам головы рубить. Убери, не смеши.
Я бы обиделся, наверное, если бы не видел, что он сам вытворяет своим длинным обоюдоострым мечом. Против него громадный одноручный меч гадёныша Мирташа оказался не полезней лучины – один колющий удар, и не стало сына вождя. А ты, Лугий, башку сберёг! Вот и радуйся. И слушай, что старшие говорят.
Хотя, я так думаю, что Визарий не намного и старше. Лет на десять – самое большее. Но знает столько, что мне и трёх жизней не хватило бы. Хоть и в меня учитель мой, бард Корисий четыре года премудрость впихивал. Да и потом, когда я арфу на меч сменил, погоняли меня боги по свету. Что в годы учения узнать не пожелал, то жизнь с кровавыми соплями вбила. Так что я не спорил, когда Визарий меня своему стилю боя учил. Кто же против такого спорить будет? Но тяжёлый однолезвийный скрамасакс, пригодный только для рубящего удара, тут и впрямь не подходил. Визарий давно твердит:
- Погоди, разбогатеем – заведём тебе достойное оружие. Ну пока для начала хоть спату. Тоже меч неплохой.
Как «достойное оружие» выглядит, я уже видел: обоюдоострый четырёх с половиной пядей клинок с широким долом, полутораручная рукоять, гнутая крестовина – надёжная защита руки. Одно слово – Меч Истины.
И вот разбогатели, спасибо плоскомордому покойнику! Хороший кузнец на переправе жил, при постоялом дворе - день пешего пути от Новиодума. Туда мы и направились спозаранку. Хоть и далеко, а за делом. Впрочем, кажется, Визарий возвращаться в город не хотел, работы там ему всё равно не было. Но боги судили иначе.
Посланец богов явился в образе высокого мужа с могучим загривком и кинжальным взглядом серых глаз. Очень коротко подстриженные волосы заметно реже на макушке. Этому парню не обязательно снимать линялый плащ, чтобы я угадал имперского орла на плече.
Когда мы вошли в кузню, он пробовал на ногте остроту клинка. Мгновенным взглядом оценил нас. А я его. Офицер. В этом я не ошибусь. Очень уж вид у него властный. Тут и дерюга на плечах не поможет – привычка командовать издали видна. Нас он приветствовал насмешливо:
- Неужели ты решил сменить свой Меч Истины на что-нибудь другое, Визарий? Я согласен купить твоё оружие!
- Если оно будет тебе по руке, - невозмутимо отозвался мой спутник. Но в глазах на мгновение блеснула улыбка.
Вот уж в чём я не сомневаюсь, так это в том, что воин удержит меч Визария. Они даже в чём-то похожи друг на друга, хотя внешнее сходство невелико. Оба высокие, с литыми телами воинов. Хотя Визарий весь какой-то протяжный: длинные руки, длинные ноги, длинные русые волосы. Воин скорее напоминал ядро, выпущенное из баллисты – плотный и стремительный. Рублёное лицо с жёсткими вертикальными морщинами, крупный нос, чуть заметно раздвоенный на кончике. Глаза – вот, что у них похожего. Оценивающий взгляд человека, привыкшего решать всё самостоятельно. Так и есть, офицер.
- Я знаю, что твой проклятый меч не продаётся. Но, может, ты решил подраться во славу Рима?
Теперь он улыбался открыто. Улыбка была такой же острой и холодной, как глаза.
А вот Визарий словно оттаял:
- Ты знаешь, что надо мной десница Бога. Я не могу безнаказанно убивать.
Ещё чуть-чуть и улыбнётся!
Воин оборачивается ко мне:
- Ну, может твой спутник соблазнится? Наёмникам нынче неплохо платят.
- Ага. Когда соберусь завести себе плешь от шлема во всю голову! И захочу, чтобы мне всю спину исполосовали.
- Ты так уверен, что тебя сразу накажут? Почему?
- Я не подчиняюсь глупым приказам.