Раненый приподнял край шкуры, показал Велу распухшую, как бревно, ногу.
— Вижу, — кивнул тот, — сломана нога. Плохо!
Вел наклонился, стал ощупывать поврежденную ногу. Нет, не сломана. Кость из сустава вышла. Примерившись, он дернул ногу больного. Тот закричал дурным голосом, но тут же улыбнулся, закивал головой: ничего, мол, я понимаю — так надо.
— Кто ты? Из какого рода и племени? — спросил Вел и ткнул себя пальцем в грудь: — Я — Вел, из рода Чаг, племени венов. А ты кто?
— Раб! — тихо, но внятно произнес пришелец и показал на свой бронзовый ошейник.
Вел не ответил. Ноздри его затрепетали, расширились. Пахло зверем. Вел всем телом ощутил его приближение, но не вскочил, ничем не выдал, что почуял опасность. Тревожная тишина повисла над поляной. Только раненый ничего не понял. Увидев, что рука Вела крепко сжала древко копья, он испуганно отшатнулся, жалобно вскрикнул. И тотчас из леса на поляну молча выбросился огромный медведь. Уже на третьем прыжке он мог бы схватить пришельца. Мог бы, да не успел. Прыгнувший навстречу ему Вел с размаху всадил остро отточенный роговой наконечник копья прямо в ямку между грудью и животом зверя. И тут же, уперев комель древка в землю, присел, откинулся назад, чтобы не достали могучие, когтистые лапы.
Трещит, гнется хорошо выдержанное, из крепкой березы сделанное древко. Гнется, но терпит. А зверь наседает, яростно ревет, дышит в лицо разинутой мокрой пастью, тянется лапами, вот-вот достанет. Сейчас бы сзади подскочить, ударить по черепу топором. Да нет рядом Бала! А длинные страшные когти все ближе и ближе… Призывный, отчаянный вопль человека перекрыл яростное рычание зверя:
— Ба-ал! Ба-а-а-ал!
— Бегу, Вел, бегу! — откликнулся лес. — Держись!
Но где там держаться! Комель древка медленно скользит по еще не оттаявшей земле. Гнется, трещит копье. И не убежишь, не отскочишь. В глазах от натуги темно стало.
Вдруг полегчало. Медведь свалился на бок. А вслед за ним и Вел, не удержав такую махину. Но тут же вскочил, выдернул копье, замахнулся, чтобы еще раз ударить… Не понадобилось. «Готов!» — понял Вел. И только теперь увидел за тушей зверя лежавшего чужого человека с окровавленным ножом в руке.
— Молодец, Раб! Вовремя ты его.
С треском и шумом на поляну вырвался коренастый, плечистый Бал с поднятым над головой большим каменным топором.
— Готов? — с трудом переводя дыхание, прохрипел он. — А это что за человек?
— Сам не знаю. Неведомо кто. Раб ему имя.
Молодые охотники склонились над пришельцем. Тот лежал словно мертвый. Из потревоженных ран на груди обильно сочилась кровь.
— Что будем делать? — деловито спросил Бал. — Накормим его или убьем?
Вел задумался. Конечно, чужого человека, появившегося в охотничьих угодьях рода, следует убить. Но этот человек не охотник. К тому же он спас его, Вела. Правда, и Вел его тоже спас. Так что оба квиты, и это можно забыть. Закон говорит, что пришельца не обязательно убивать. Можно и накормить, принять его в род.
— Нет, Бал, мы не станем его убивать.
— Как знаешь. Ты старший. Но посмотри, какое у него ожерелье, какой нож! Они могли бы стать нашими…
— Вся добыча принадлежит роду! — жестко напомнил Вел. — Мне не хочется убивать этого человека. Он не охотник и не знает наших обычаев. Но он сделал то, чего не успел сделать ты.
— Я бежал изо всех сил, — обиженно сказал Бал, — но был слишком далеко от тебя.
— «Топор и копье всегда должны быть вместе!» Или ты забыл этот закон охоты? Ну хорошо. Свежуй медведя, а я попытаюсь унять кровь пришельца.
Отыскав молодую липу, Вел погладил ее рукой, тихо сказал:
— Не сердись! Придется мне взять часть твоей кожи. Сама видишь, чужому человеку надо раны перевязать.
Сделав на стволе глубокий надрез острым кремневым ножом, Вел хорошенько оббил кору древком копья, содрал длинные полосы нежного, сочащегося влагой луба. Хорошо бы еще целебной травы к ранам приложить. Но какая сейчас трава? На земле только-только проталины появились. А мох силы против ран не имеет. Придется их одним лубом перевязать да крепким словом заговорить. Вел не раз видел, как мать заговаривала кровь и врачевала раны охотников. Но самому еще не приходилось, хотя нужные слова он помнил твердо. Их нельзя перепутать: вся сила от этого пропадет.