Не сразу понял Вел, что обманул его человек со шрамом. А когда понял, что свершилось небывалое, неслыханное преступление, страшная ярость поднялась в нем. Отшвырнув ногой полуголого человека, Вел бросился на конных людей, но на него сзади еще одну веревку накинули, потом еще и еще… От могучих рывков Вела падали конные люди, но веревок не выпускали, тянули в разные стороны. Бал в это время как раз на кручу поднялся. Увидел, что конные люди Вела веревками вяжут, бросил тюки, кубарем скатился вниз, схватил в лодке топор, кинулся выручать друга. А конные люди уже и к Балу подступают с черными веревками. От первой петли Бал увернулся, вторую рукой успел сбросить с шеи. В два прыжка подскочил, сшиб топором одного, другого… А конных людей сбегается все больше и больше.
— Назад, Бал, назад беги! К лодке! — кричал ему Вел, весь опутанный веревками конных людей.
— Бегу, Вел, бегу! Я сейчас… Держись!
— Не ко мне, к лодке беги!
— Держись, Вел, держись!
Но где там держаться! Свалили Вела конные люди. Предводитель их на безрогого лося вскочил, носится вокруг, кричит тонким, пронзительным голосом. А конные люди ничего с Балом сделать не могут, никак петлю на него не набросят. Прыгает Бал, крушит своим каменным топором всех подряд. Испугались, отпрянули от него конные люди. Тогда их предводитель заехал сзади и метнул в Бала копье. В спину метнул! И тут же в Бала вонзились еще два копья. Бал вырвал одно копье из себя, замахнулся, чтобы бросить в конных людей, но обмякла рука, и герой свалился на истоптанную траву. Кровь ручьями бежит, а он все подняться хочет, и кажется ему, что громко, зычным голосом кричит он другу, а не шепчет мертвеющими губами:
— Я сейчас, Вел… сейчас… топор и копье… всегда вместе.
Напрасно рвался Вел, как медведь, в западню попавший. Напрасно зубами грыз путы, рычал от бессильной ярости, видя гибель друга. Петли волосяных веревок только туже затягивались. Одолели его конные люди. Связали, взвалили на спину безрогого лося, обступили со всех сторон, повезли. Перед глазами мелькают копыта безрогого лося. А Велу видится Бал с копьями в груди и спине. Мелькают копыта, совсем не такие, как у настоящих лосей, — круглые, не раздвоенные. Льется кровь из груди Бала. Комочки земли вылетают из-под копыт. Лежит Бал на примятой траве. Сухие метелки царапают лоб и щеку Вела. Куда его везут? Но что увидишь под брюхом безрогого лося? Да и глаза нельзя долго открытыми держать: сухая трава выколоть может. А закроешь их, и опять встает Бал как живой, слышится его голос: «Я сейчас, Вел… сейчас!»
Безрогий лось все бежит и бежит. Круглые копыта все мелькают и мелькают перед глазами. Метелки травы все хлещут и хлещут по лицу Вела. Голова набрякла кровью, в ушах звон. А безрогий лось все не останавливается. Вот уже и жара спала. Солнце к самой земле спустилось. А они все едут и едут…
Наконец остановились у какой-то речки. Безрогий лось зашел в воду, стал пить. Совсем рядом вода, а не дотянуться до нее Велу. Кто-то подошел, плеснул водой на голову. Вел изловчился, взглянул наверх. Это человек со шрамом, предводитель, тот самый, что Бала убил, метнув ему в спину копье.
— Бойся меня! — прохрипел Вел, с ненавистью глядя в темные глаза человека со шрамом.
Хоть и не знал предводитель конных людей языка венов, но все-таки понял, что грозит ему пленник. Смешно это предводителю показалось. Ногой он еще раз плеснул водой на Вела, рассмеялся заливисто. Зря рассмеялся. Не знал он обычаев венов. Не знал, что, произнеся такие слова, обрек его Вел на неизбежную гибель…
А конные люди меж тем перевалили тяжелого пленника на другого коня, опять привязали его волосяными веревками так, что голова и ноги Вела свешивались к земле, и снова тронулись в путь. Ночью, когда во второй раз меняли коня под Белом, увидел он по звездам, что все дальше и дальше на полдень и немного к заходу солнца увозят его конные люди.
Только утром до места доехали. Сбросили Вела на землю. Он нарочно лежал точно мертвый, к чужим голосам прислушивался. Кто-то ногой ткнул его в бок, потом на голову лили воду до тех пор, пока он не открыл глаза. Кругом столпилось много воинов. У всех копья, бронзовые топорики за поясами, ножи. Глаза злые. Вот воины расступились, пропустили к Велу двоих. Один — тот самый, что закон торга нарушил, тот, что Бала в спину копьем ударил. Второй — толстый, выше ростом, с бородой и без косичек. Кожаная одежда на груди красивой застежкой скреплена. Маленький, со шрамом, тоже богато одет: на голые плечи наброшена шкура пятнистого зверя, передние лапы крест-накрест на груди также скреплены металлической блестящей заколкой. А на заколке — камень зеленый. И топорик у него весь разноцветными маленькими камешками украшен, и чехол для ножа в узорах.