— Совет рода надо собрать! — сказал Вел. — Привезенные вещи делить.
Пошли все к Родовому столбу. Забыли даже, что прежде накормить надо прибывших. Да и сам Вел про все забыл. Уж очень нравилось ему, что столько хорошего для рода он сделал. Поесть, поговорить после успеется.
— Надо Колдуна и Крисса позвать! — сказал кто-то.
— Крисс и Геда теперь отдельно от нас живут, в своем жилище, — пояснила Велу мать недовольным голосом. — С Колдуном Крисс дружбу завел. Соль на меха меняют…
А тут и сам Крисс прибежал. Обнял Вела, шепчет ему на ухо:
— Не вздумай вещи, что привез, все раздавать. Себе оставь.
За три года хорошо научился Крисс на языке венов говорить, совсем как вен стал. Только мысли у него не как у венов. А вот и Колдун идет. Торопится, бороду вперед выставил. «Эх, Колдун, Колдун, плохо ты в воду глядел, гибель Бала не смог увидеть. Говорил, что оба назад вернемся. Плохой ты предсказатель, Колдун, никудышный. Разве можно тебя с Гуром сравнить?» — подумал Вел.
Никогда еще Совет рода так долго не продолжался. Из-за каждой вещи спор шел. Каждому охотнику хотелось железный топор иметь. А их всего четыре. Как поделить? И с наконечниками для копий та же беда. И с ножами. Охрипли все от крика и споров. Наконец поделили. Вечером пир устроили по такому важному случаю. Но не радостный пир получился. Видел Вел, что каждый охотник в обиде остался. Тур жалел, что ему наконечника для копья не дали: у тебя, мол, и так бронзовый есть; Грач, получив наконечник, о топоре думал. И так все. Каждому того, что имел, уже мало казалось. А Колдун с Криссом те и совсем на Вела обиделись: хотели, чтобы он никаких вещей не раздавал людям. Даже Лана и та рассердилась, с пира ушла: почему он себе только один топор и одно копье оставил? Никак Лана понять не хочет, что не его это вещи, а рода. Роду они принадлежат, не ему! Совет и так Велу больше других дал: копье, топор, нож и еще все инструменты Гура. А ей, Лане, большую иглу оставили и украшения бронзовые. Разве не справедливым дележ был? На что же тут обижаться? Но если по правде говорить, то и самому Велу жаль было расставаться с вещами. Привык он к ним. Как без них обходиться теперь? Железное шило понадобится — иди и проси его у кого-то…
Но еще хуже получилось, когда Вел меч Сверкающий у Родового столба положил. Кому его дать? Очень боялся Вел, что меч другому охотнику отдадут. И стыдно ему было и радостно, когда каждый его имя назвал. «Вел принес этот меч, ему и владеть им…» Так было сказано. Но ведь тем самым все признавали, что Вел в роду самый сильный, самый смелый охотник и воин, потому что лучшее оружие всегда лучшим из лучших давали. Каково это Туру, Дану, Грачу видеть и слышать? Ведь они не слабее Вела и вдвое старше его.
После пира и дележа жизнь в роду, казалось, пошла прежним порядком. Мужчины на охоту ходили, женщины еду у очагов готовили. А Велу больше всего хотелось ту болотную землю найти, из которой железо можно добывать. Очень ему хотелось, чтобы у каждого охотника и топор железный, и нож, и копье были, чтобы у каждого всего много стало, чтобы не завидовали один другому и опять все как братья стали.
Начал Вел по целым дням в лесу пропадать, землю в разных местах рыть. Но не находил той красной тяжелой земли. Постепенно стал замечать Вел, что все более сторонятся его родичи. Даже мать, даже маленькие ребятишки. А что плохого Вел сделал? Пробовал он объясниться, почему на охоту вместе со всеми не ходит, что в лесу да в болотах ищет. Кивали в ответ охотники, соглашались. Никто Велу плохого слова не сказал. А смотрят кто вниз, кто в сторону. Плохо, очень плохо жить стало Велу. И Лана хмурая ходит. Живут они в общем жилище, а она свой Очажный огонь по-прежнему отдельно от всех бережет. Нет прежней радости в жилище родном. Соберется Совет рода — все ждут, пока Вел слово скажет. И не спорит больше никто, все с ним соглашаются. Да и как спорить, если он больше всех знает, всегда правильно говорит… А всегда ли? Может, это ему только кажется, что правильно?
Решил Вел нарочно на Совете глупое, неправильное решение предложить. Все равно одобрили. Хоть бы кто-нибудь ему возразил! Только старый Выдра горестно головой покачал. Когда разошлись все, подсел Вел к нему.
— Неладно в роду у нас. Скажи, почему так?
Улыбнулся старик печально, поглядел на Вела еще по-молодому быстрыми, с хитринкой глазами:
— Ты в разных краях побывал, людей разных видел. Тебе лучше знать.
Хотел Вел встать, уйти, но пересилил себя, положил руку старику на колено, в глаза заглянул: