– Это не поможет, когда он отречется от тебя, как отец Терима, – сказала Харри.
Сенай откинула мокрые волосы за спину и улыбнулась.
– У моего отца слишком мало детей, он не готов потерять хоть одного. А я к тому же единственный ребенок его первой жены, и он сам вырастил меня самостоятельной. Просто исполнял все, о чем я просила, даже если это было глупо. Я это выдержала. И теперь знаю, чего хочу. И он сделает то, о чем я его попрошу.
Харри помотала головой.
– Вы знаете, куда… мы… направляемся?
– Разумеется, – удивленно отозвался Терим. – Матин рассказал нам еще несколько дней назад.
У Харри не осталось аргументов, а в глубине души она и не хотела спорить. Слишком уж ее согрел и тронул поступок друзей. Теперь в самовольном изгнании у нее появилось еще двое спутников. Причем, в отличие от Золотого Луча и Наркнон, они следовали за ней по собственной воле.
– Мы тут поесть захватили, – как бы между делом сообщил Терим. – Не следует пускаться в отчаянные предприятия натощак.
– Думаю, Наркнон позаботилась бы обо мне, – попыталась улыбнуться Харри.
– Даже Наркнон не умеет печь хлеб, – возразил юноша, разматывая матерчатый сверток.
Внутри оказалось несколько ломтей круглого хлеба, в огромных количествах потребляемого дамарским войском.
В дружелюбном молчании они расседлали коней и протерли потные места травой. Животные вернулись в ручей и намочили животы, а потом нашли на берегу песчаные проплешины и принялись кататься, чесать спины и холки, счастливо похрапывая. Пока солнце не повисло над западным горизонтом, звери и люди вместе отдыхали в тени незнакомых тонких деревьев с низкими ветвями. Тогда всадники расчесали коней, пока те не засияли в сумерках, оседлали их и выехали навстречу слепящему закату, а за ними по пятам следовала длинная стройная кошачья тень.
Молча пожелав Сенай и Териму скорости и удачи, Матин не мог заснуть. Он снова лег, но мысли упорно возвращались к последним неделям. Воспоминания яркостью не уступали яви. Уже светало, и другие зашевелились, прежде чем он решил подняться сам. Иннат присоединился к нему у костра, вокруг которого прошлой ночью сидели Сенай, Терим и Харри. И никто из них не удивился, когда Корлат покинул зотар и направился прямо к ним. Всадники остались сидеть и подняли на него глаза, только когда он навис над ними. Но никому не хотелось встречаться с ним взглядом или признавать застывшее в его глазах выражение, поэтому они снова уставились в огонь. Король отвернулся, отошел на несколько шагов и остановился. Наклонился, что-то подобрал. Длинный багровый кушак так плотно затолкали в ямку в земле, что он сливался с тенью. Корлат перекинул его через руку – тот безвольно повис, словно мертвый зверек. И легкий утренний ветерок, казалось, не в силах его пошевелить.
13
Прошло два дня, и вот в лучах утреннего солнца Харри снова увидела Истан. Она взяла немного к северу, поскольку направлялась не к городу, но к гарнизону Джека Дэдхема. Только бы он оказался на месте, а не на каком-нибудь дипломатическом выезде или в пограничном рейде! Она и представить не могла, как станет объяснять свою задачу кому-то еще. Джек не сочтет ее сумасшедшей. А любой другой – включая Дикки, особенно Дикки – сочтет. Но даже если Джек в форте и поверит ее рассказу, поможет ли он ей? Харри не знала и не решалась гадать. Но их с Сенай и Теримом сил не хватит, даже с подкреплением отца Сенай.
«Однако это все равно гораздо больше, чем я одна».
В первый вечер после появления Сенай с Теримом, устроив животных и дождавшись, пока остальные два человеческих существа заснут, Харри коротким засапожным ножом срезала себе с дерева длинную прямую тонкую ветку и ошкурила ее. Перед выездом она привязала палку вдоль седла. В пути штуковина терла ей правую ногу, но хотя бы не угрожала выколоть глаза товарищам. Спутники посматривали на деревяшку, но ничего не говорили. Разглядев в рассветной дымке Истан, Харри остановилась, снова вынула нож и старательно отрезала от подола своей белой туники несколько дюймов ткани, отцепила палку от седла и прикрепила к ней неровный кусок ткани. Одним концом она подсунула древко флага под ногу, а рукой удерживала его в вертикальном положении.
– Это знак того, что мы пришли с миром, – пояснила она с некоторой робостью своим друзьям.
Лица их прояснились, и они кивнули.
Было еще очень рано. Городок, пока они огибали его, молчал. Никто, даже собаки, не окликнул их, пока они ехали к форту. Харри поймала себя на том, что краем глаза высматривает пряди тумана, стелющегося за ними по пятам. Собакам положено лаять. Но никакого тумана не наблюдалось. Она не знала, умеет ли кто-либо из ее спутников отводить глаза, а собственные способности оставались для нее тайной.